Охотники за пламенем - [116]

– Если ты скажешь, что ради чести, то я обнажу свой скимитар и ты сразишься со мной.

Глаза Зафиры расширились от изумления; под кожей возникло странное чувство. Она полностью осознавала, что прижималась к телу Насира. Понимала, что внутренняя сторона её бёдер удерживает его на месте. Она видела, как глаза его блуждают по ней, тяжёлые, словно прикосновение.

– А что не так с честью?

– Ничего, кроме того, что действие, совершённое ради чести, совершается только ради чести. И ни для чего больше.

– Но я не делаю это ради чего-то другого. Да и что ты вообще знаешь о чести?

Уголки его губ дёрнулись, поднялись вверх. Почти печально.

– Настоящий хашашин руководствуется верой. Я – не более чем верная собачонка. А вот ты можешь делать то, что ты делаешь, ради блага своего народа. Но ведь это – не единственная причина, не так ли?

Зафира прикусила язык. Она подумала об Арзе, о минутах перед началом охоты. Как она стояла перед лицом смерти и неопределённости, а затем бросалась им навстречу. Следуя зову тьмы.

– В первый раз я отправилась в Арз потому, что мы умирали с голоду, – призналась она. – Я знаю, что могла бы украсть козу или ягнёнка, но слово «вор» звучит не так хорошо, как «охотник», правда же?

Насир поспешно помотал головой, когда понял, что она ждёт ответа.

– Но потом я уже не могла остановиться. Знаешь, когда ты живёшь в бесконечной зиме, где всегда один и тот же снег, где всегда одни и те же деревья, где твоя мать… где методичность становится даамовой болезнью, ты невольно начинаешь испытывать притяжение. Арз подарил мне цель, потому что жизнь без цели – это вообще не жизнь.

– И? – спросил Насир, наклоняясь ближе. Его ноги зашевелились под ней.

Зафира покачала головой, останавливая его. Она вспомнила Льва, который загибал пальцы, перечисляя доказательства. Нет, она не могла действовать лишь ради любви. Не могла.

– Никогда в своей жизни я не видел более открытого лица, – признался Насир с лёгким смехом, прежде чем исполниться серьезности, отчего Зафира перестала дышать. – Ты делаешь это ради них. Ради их любви.

Зафира открыла рот, чтобы возразить, но принц её перебил:

– Мы слишком быстро отвергаем это чувство, думая, что оно – слабость, но ведь сердца бьются ради любви, не так ли? Возможно, жизнь без цели – это не жизнь, но жизнь без любви – не более чем существование.

Зафира потёрла грудь костяшками пальцев, стараясь заглушить боль. Что-то внутри расслабилось, позволяя дышать. Насир был прав. Лев тоже был прав. Принц внимательно смотрел ей в глаза, и на лице его застыло странное выражение.

Как будто он пришёл к тому же осознанию, что и она.

Глава 75

Зафира нанесла смолу на рану Насира. Пускай лекарство и не обладало настолько сильными целебными свойствами, как чёрная смола Альдерамина, но она тоже заживляла раны и при этом не окрашивала кожу в чёрный цвет.

Насир, должно быть, почувствовал, что она закончила, потому что замер.

– Охотница.

– Возвращаемся к титулам, Принц? – задрожал её шёпот.

Он ответил мягко:

– Что такое титулы, если не имена, Зафира?

Снега милосердные, как звучало её имя в его устах. Что-то озорное затемняло его зрачки, и это было так непохоже на рычащего, недовольного, грустного принца, которого знала Охотница, что её сердце чуть не остановилось.

С едва слышным звуком Насир поднял ладони к её бёдрам, и она, в свою очередь, не сумела сдержать вздох. Зафира так остро ощутила жар его рук, что чуть не потеряла равновесие. Она закусила нижнюю губу, и что-то промелькнуло в его глубоко посаженных глазах, глядевших на её лицо.

– Прекрасная газель, – прошептал он, обжигая её кожу прикосновением.

Зафира придвинулась ближе, наслаждаясь восхитительным трением их ног друг о друга. Нависающий утёс затаил дыхание. Единственным звуком в их мире оставалось тихое журчание ручья. Зафира подняла глаза на Насира. О, как же близко оказались их лица. Достаточно близко, чтобы прикоснуться. Провести пальцем по его шраму, по его губам.

Насир сглотнул. Отвёл глаза. Его тело гудело под ней, горло пульсировало. Зафира представила себе, каково будет прижаться губами к этому биению на его шее. Сердце билось в бешеном ритме, словно она спасалась бегством. Словно одна часть души хотела оказаться как можно дальше, а другая жаждала, чтобы он был ближе, ближе.

«Небеса».

С измученным видом Насир стиснул челюсти, пробормотал что-то вроде «Это проклятое пятно», после чего склонил голову к её правой ключице – той, что была отмечена родинкой. Висок коснулся изгиба плеча; дыхание отпечаталось на её шее.

Зафира почувствовала прикосновение губ к своей коже.

Его прерывистое дыхание. Её прерывистое дыхание.

Это из-за неё непоколебимый принц едва мог дышать. Это из-за неё его серые глаза сияли чернотой. В груди искрами рассыпались угольки, когда Насир приподнял склонённую голову, а Зафира наклонилась чуть ближе, скользнув ладонями под его расстёгнутые одежды, и…

Кто-то кашлянул.

Насир с рычанием отстранился, убрав руки с её бёдер. Кожу Зафиры опалило разочарованием. «Дин, Дин, Дин», – пульсировало в голове напоминание, но остальное тело сжигал разгоревшийся в животе костёр.