Охотники за наследством - [56]

– И наверняка из добрых побуждений это делает.

– А кретины все делают из добрых побуждений, – буркнула она зло. – Они абсолютно восхитительны в этом своем проявлении.

– Да, есть у них такая особенность. Вот звонит тебе человек, спрашивает: «Вам удобно сейчас разговаривать?» Ты говоришь: «Нет». Он в ответ: «Тогда я коротко», и заряжает минут на десять.

– Ага, или кого-нибудь под столам пнешь, типа замолчи об этом говорить, а он тебе громко на всю компанию орет: «Чего ты меня толкаешь?»

– Или «чего ты мне подмигиваешь?».

– Великолепно.

– Или официант кричит в ресторане: «Кто тут просил налить ему сок вместо вина?»

– Нет, лучше так: «Кто тут тайно просил налить ему сок вместо вина и никому об этом не рассказывать?»

Я вспомнила еще какой-то случай, но меня перебил звонок – уже с моего телефона. Алиса быстро протянула мне халат.

– Добрый вечер, – сказал в трубку Олег Викторович.

– Добрый, – отозвалась я, глядя в ночное небо.

– У меня плохие новости. Нам не удалось разыскать ваши вещи, местная полиция не смогла поймать племянника Завещателя. Его объявили в розыск, но есть информация, что сегодня днем он воспользовался своими кредитками в Афинах. Чтобы объявить его в международный розыск, нам пока не хватает данных.

– Это хорошо, – сказала я и осеклась. – Точнее, очень плохо. А что с нашей охраной? Я себя некомфортно чувствую, зная, что этот маньяк где-то рядом.

– Я, собственно, поэтому и звоню так поздно. Завтра в главном ресторане известного вам отеля в десять утра. – В разговоре Олег Викторович всегда соблюдал известную долю конфиденциальности. – Известного вам отеля, – еще раз подчеркнул он.

– Да, поняла, – помогла я ему.

– Вас встретит мой друг, Лю Ши Це Син. Он будет вас охранять и провезет по острову, покажет достопримечательности. Вы же не собираетесь просидеть в номере все время?

– Конечно нет, – соврала я, хотя именно это мы и собирались сделать. – Сколько это будет стоить?

– Нисколько. Это мой друг.

– А как мы его узнаем? И… как вы сказали еще раз, его зовут? – я мигнула Алисе, жестом показав «запиши», и повторила имя.

– У него будет желтая орхидея в руках, – ответил Олег Викторович.

Если бы не серьезный тон адвоката, я бы рассмеялась. Момент с орхидеей напомнил сцену из оперы. «Как я узнаю его?» – громко крикнул в голове бас. «По желтой орхидее», – глумливо пропел тенор. «Скоро мы встретимся с тобой», – встрял кто-то третий.

– Хорошо, поняла вас, желтая орхидея. Всего доброго, – быстро ответила я, положила трубку и развернулась к Алисе: – Ты слышала? Есть хорошие новости: наш друг Зоран успел снять деньги в Афинах. Еще: в девять утра в отеле нас будет ждать человек с желтой орхидеей. Провезет по острову и покажет достопримечательности. И не спорь.

– Почему так рано? Какая орхидея? Какие, в жопу, достопримечательности? – возмущалась Алиса, бредя за мной к номеру. – У вас вообще кто главный? Ты или твои адвокаты?

– Не спорь. Он будет нас охранять, люди уже обо всем договорились, – ответила я, открывая дверь. – Надо поставить будильник и быть в главном ресторане раньше него, чтоб успеть позавтракать.

Поразмыслив еще секунду, я открыла центральный балкон на ночь.

В главном ресторане мы действительно появились раньше времени, когда народ только начал подтягиваться. В основном, как можно было предположить по костюмам, утренняя публика состояла из бизнесменов высшего и среднего звена. Ели они тихо, смотрели перед собой, некоторые быстро пролистывали газеты. Сам ресторан оказался таким же в меру сдержанным, как и номера, но с претензией. Вокруг рядка стеклянных квадратных столов стояли красные с черной облицовкой кресла, голубоватые аквариумы по стенам бросали размытые тени на черный блестящий пол, в центре каждого стола торчала ваза с цветочком. Немного покрутившись, мы разместились у большой пальмы, откуда открывался лучший обзор. Взяв пример с окружающих, я сразу утащила со стойки газету.

Шведский стол в этот день был богат геркулесовой и какой-то другой кашей, жидковатым омлетом, сваренными вкрутую яйцами, десятком видов сыров и колбас, творогом и йогуртами, сосисками, а также тостами с пятью видами джема. Самым неожиданным стало присутствие среди этого континентального изобилия мисо-супа и больших тарелок с белым рисом, которые в принципе могли сойти за кашу. Чего никак нельзя было сказать о королевских креветках – они подавались ни к чему, но тем не менее пользовались большим успехом у иностранных постояльцев.

Мы уже допивали чай, когда об стол брякнула посторонняя тарелка с морской капустой и рисом.

– Пливествую вас, длагоценности мои, – заговорил владелец тарелки с ужасным акцентом и в таком же ужасном, как его акцент, темно-коричневом костюме. – Да, надо плеставляться.

На этих словах он вытащил из нашей вазы желтый цветок, отряхнул его от воды и протянул мне. Это была орхидея. Но как только я сделала интуитивное движение рукой, чтобы взять растение, непрошеный гость так же резко плюхнул цветок обратно в вазу.

– Вы Лю, – начала я.

Гость тут же встал, еще раз поклонился и снова сел на место. Я уже давно кое-как наловчилась отличать китайцев от японцев, японцев от корейцев, корейцев от вьетнамцев, а вьетнамцев от ланкийцев, но это лицо вызвало у меня определенные сомнения. Оно было широким, но не как блин, а со скулами, глаза смотрелись острыми треугольниками, расположенными друг к другу верхушками. Больше всего Лю напоминал оголодавшего китайского «Крадущегося тигра», хотя и выглядел лет на тридцать старше известного актера. Но, вглядевшись еще раз в черты его лица, я поняла, что сходство вызвано только ироническим выражением на фоне общей сосредоточенности. И, так и не разобравшись, не стала размышлять на эту тему дальше. Что тут говорить, когда японских гейш в кино уже давно играют китайские актрисы.