Охотники за костями. Том 1 - [2]

Увы, сержант Хеллиан из городской стражи Септархова квартала была исключением из этого правила. Ей частенько казалось, что некие боги до колик смеются над её несчастьями, в которых они, несомненно, и повинны. От рождения она панически боялась пауков и прожила все девятнадцать лет своей жизни в непередаваемом ужасе.

Так почему бы не уехать отсюда? Этот вопрос снова и снова задавали её друзья и знакомые – спрашивали столько раз, что Хеллиан уже сбилась со счёта. Но уехать было не так просто. Даже – попросту невозможно! Мутные воды гавани пятнали куски сброшенной при линьке кожи, обрывки паутины и набухшие трупики птиц. На суше дела обстояли ещё хуже. Молодые паральты, сбежавшие от голодных старших пауков в городе, гнездились среди известняковых скал, окружавших Картул. И, несмотря на молодость, были ничуть не меньше агрессивны и ядовиты. Хотя торговцы и фермеры твердили, что можно целый день идти по дороге и ни одного паучка не увидеть, Хеллиан было всё равно. Она знала, что боги только того и ждут. И пауки тоже.

Будучи трезвой, она внимательно и дотошно следила за всем, что происходило вокруг, – как и положено сержанту городской стражи. Поскольку же Хеллиан не могла постоянно напиваться в хлам, а холодная трезвость доводила её до истерики, сержант ловко танцевала на канате под названием «в подпитии». И, как следствие, не знала о том, что у Вольного причала бросил якорь странный корабль, который вошёл в гавань ещё до рассвета и следовал, судя по флагу, с острова Малаза.

Собственно, корабли с Малаза не были в Картуле чем-то особенно примечательным; однако уже пришла осень, и преимущественные ветры Чистой поры закрывали почти все пути на юг, по меньшей мере, на два месяца.

Будь мир не таким мутным, она могла бы также заметить – если бы нашла время пройтись к причалу, на что решилась бы только под угрозой смерти – что там пришвартовался не обычный барк или торговец, и даже не военный дромон, а вытянутое, тонкое судно, каких не строили в Империи уже лет пятьдесят. Загадочные резные узоры украшали острый, как клинок, нос, миниатюрные изображения червей и змей тянулись по боковым панелям планширя до середины корабля. На боку квадратной, непривычно высокой кормы крепилось рулевое весло. Команда насчитывала человек двадцать молчаливых моряков, которые не проявили желания сойти на берег и остались на покачивавшемся у пристани судне. Перед самым рассветом, как только опустили трап, на мол сошла одинокая фигура.

Всё это Хеллиан узнала позже. Её разыскал гонец – местный мальчишка, который – когда не нарушал закон – болтался в порту, надеясь, что его наймут проводником по городу какие-нибудь приезжие. Она сразу почувствовала, что обрывок пергамента, который ей вручил мальчишка, был весьма недурно выделан. Содержание краткого послания заставило Хеллиан нахмуриться.

– Так, парень, а ну-ка опиши человека, который тебе это дал.

– Не могу.

Хеллиан оглянулась на четверых стражников, маячивших на углу улицы позади неё. Один из солдат подошёл к мальчишке и поднял его, ухватив за воротник потрёпанной туники. И слегка встряхнул.

– Освежил память? – поинтересовалась Хеллиан. – Лучше вспоминай, потому что денег не дождёшься.

– Не могу я вспомнить! Я ему в лицо смотрел, сержант! Только… не могу вспомнить, как оно выглядело!

Она окинула мальчика взглядом, затем хмыкнула и отвернулась.

Стражник опустил парня на мостовую, но хватки не разжал.

– Отпусти его, Урб.

Парень помчался прочь что есть духу.

Небрежным жестом Хеллиан приказала своим солдатам следовать за собой и пошла прочь.

Септархов квартал был самым тихим районом в городе, хоть и не благодаря особому тщанию со стороны Хеллиан. Здесь расположились несколько торговых зданий, а жилые были населены преимущественно послушниками и служками дюжины храмов, что заняли главную улицу квартала. И если вор хотел жить, он бы никогда не подумал обокрасть храм.

Она вывела свой взвод на главную улицу и в который раз приметила, как обветшали многие из храмов. Пауки-паральты полюбили сложную резьбу, купола и тонкие башенки, и, похоже, войну с ними жрецы проиграли. Под ногами хрустели кусочки хитина.

В прежние годы первую ночь Истрал'фэннидана, которая только что завершилась, отметили бы всеостровным празднеством, многочисленными жертвоприношениями и подношениями Д'рек, Червю Осени, богине-покровительнице Картула, а первосвященник Великого Храма, Полудрек, прошёл бы через город по ковру из плодородных отбросов, шествуя во главе торжественной процессии, ступая босыми ногами по наполненной опарышами и червями жиже. Дети гоняли бы по улицам хромых собак, а загнанных – забивали камнями, выкрикивая имя своей богини. С приговорённых к казни преступников прилюдно содрали бы кожу, переломали кости, а затем швырнули беспомощных в яму, полную мертвоедов-могильщиков и красных листовёрток, которые пожирали бы тела ещё четыре или пять дней напролёт.

Но всё это, разумеется, бывало лишь до малазанского завоевания. Своей главной целью Император избрал именно культ Д'рек. Он прекрасно понимал, что центром власти в Картуле был Великий Храм, а самыми могущественными чародеями острова – жрецы и жрицы Д'рек, которыми управлял Полудрек. Таким образом, неудивительно, что в ночь перед морским сражением, в ночь, когда в полной мере проявили себя пресловутые Танцор и Стерва, Госпожа Когтей, все чародеи этого культа были уничтожены, в том числе и Полудрек. Ведь первосвященник лишь недавно обрёл свой сан при помощи храмового переворота, а его изгнанным соперником оказался не кто иной, как Тайшренн, новый – на то время – Высший маг Императора.