Охотники за головами - [4]
Затем я должен был отчитаться о своей профессиональной деятельности, указав координаты свидетелей, и вкратце описать предприятия, на которых работал, назвав их сильные и слабые стороны. Промышленный шпионаж немного мог извлечь из этих вопросов. Им особенно хотелось знать, чему я придавал значение.
Здесь я насторожился. Наваждение, навеянное любезным приемом молодого человека, рассеялось, и я начал вникать в каждый вопрос, спрашивая себя, почему он задан и чего они добиваются. Верный своему обязательству, я не скрывал правду, но давно известно, что одновременно может существовать несколько истин. Я хотел выбрать не просто правильный ответ, а наилучший, но который не выдал бы моей сущности.
Они не ограничили меня во времени, однако я догадывался, что этим моментом нельзя пренебрегать. Медлительность приводит в ужас всех нанимателей. К счастью, я соображаю быстро, и тут у меня не было проблем.
Я уже выполнил две трети работы, когда вошел тот молодой человек и предложил мне кофе. Я с улыбкой отказался: подобный жест мог быть не только проявлением радушия, но и еще одним тестом. Никому не нравится платить две сотни франков в час и смотреть, как этот кто-то целый час болтает о футболе возле кофеварки. Тут-то я и начал скатываться в паранойю. Мне казалось, что здесь не было ничего дарового, бесцельного и каждое слово, каждый жест являлись ловушками, загадками. В нормальной жизни существуют разграничения, есть фразы, ничего не значащие, а есть – судьбоносные, бывают моменты расслабленности и напряжения; есть сцена и есть кулисы. У Де Вавра все могло иметь особый смысл. Собака Павлова, не зная, имеет ли она дело с квадратиком, за который вознаграждают, или с кружочком, за который наказывают, теряется. То же самое они проделывали и со мной.
А мне чертовски была нужна эта работа. Я не мог позволить себя вычеркнуть, ответив: «белое» вместо «черное», когда мне показывали «серое».
Молодой человек удалился, а я попытался успокоиться. Де Вавр не единственный на этом свете, и если я провалюсь, то мне повезет в другом месте. В то же время я понимал, что все наниматели стремятся приобрести одно и то же, и если передо мной захлопнут эту дверь, другую мне уже никто не откроет. Конечно, так было бы проще и быстрее. Вся наша общественная структура основана на принципе: твоя жизнь зависит от одного дня, максимум от трех-четырех. В этот день группка людей, ничего о вас не знающих, за десять минут составляет представление о вашей компетентности и характере. А у вас есть десять минут, чтобы их убедить. Де Вавр тратил больше времени. Это должно было меня успокоить. Но чем больше времени, тем глубже копают и больше находят. Я встряхнулся. Что ж, мне нечего скрывать, напротив, я хороший и докажу им это. И я вновь взялся за работу.
Следующая часть анкеты касалась моих рабочих навыков, технических принадлежностей, которыми я умею пользоваться (Интернет, табулятор, обработка текста), и качеств, которыми должна обладать моя секретарша или сотрудник. Интересовались также и моим образом жизни: сколько часов я сплю ночью, занимаюсь ли спортом, курю – за что увольняют из американских компаний. И, естественно, хобби; я никогда не мог понять, почему люди упорно сообщают о них в своих анкетах, как будто служащий, занимающийся фигурным катанием, привлекательнее того, кто увлекается баскетболом. На мой взгляд, лишь немногие увлечения могут сказать что-нибудь о человеке: гольф, к примеру, свидетельствует о принадлежности к определенной социальной группе, а филателия указывает на педантичный и не склонный к авантюрам характер. Все остальное ерунда; тот, кто обожает высокогорный треккинг, отличается выносливостью и настойчивостью, но может оказаться и неработоспособным на шесть месяцев из-за своего увлечения. Де Вавр осторожно интересовался, сколько времени в неделю я отдаю своему хобби, но, по-моему, этого было недостаточно.
Далее шли вопросы о моих запросах, о марке машины и компьютера, не заложена ли моя квартира. Приблизительно то, о чем вас спрашивают в банке. Тут у меня не было никаких проблем. Просто им хотелось знать, какая зарплата соответствовала моему семейному бюджету, не мот ли я и нет ли у меня серьезных долгов, способных толкнуть меня на опрометчивые поступки.
Несколько вопросов было о моей жене и детях: возраст, образование, физические или психические недостатки и возможное их лечение и… ничего больше. Разумеется, ни слова о моих сексуальных предпочтениях. Полагаю, анкету впоследствии обрабатывают на компьютере, а закон об информации и свободах довольно-таки суров к излишнему любопытству.
Нудная писанина заканчивалась сборной солянкой: языки, которыми я владею, страны, которые посетил, излюбленные места; шесть вопросов явно заимствованы из вопросника Марселя Пруста; вещи, которых я боюсь, манеры поведения, вызывающие во мне неприязнь; наконец, группа выборочных вопросов, касающихся повседневной жизни. Насколько четким было все до этого, настолько данная часть оказалась хаотичной, субъективной, бесцельной и вялой, похожей на набившие оскомину тесты. Я внимательно перечитал эту муть – она походила на смешные вопросники, печатающиеся в летних газетах, которые лениво читаешь, лежа на пляже. Мне не стоило трудиться, отвечая; каждый раз, когда я включался в подобную игру, по сумме набранных очков оказывался в средней категории: не раздражительный, не апатичный, не волокита, не однолюб, не эмоциональный и не флегматик. Покончил я с этим после того, как однажды, рассеянно взяв один из журналов жены, с изумлением открыл на следующей странице, что я, оказывается, не мужчина и не женщина, а нечто двуполое.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В сборник вошли остросюжетные романы трех английских мастеров детектива: Питера Чейни, Картера Брауна и Джеймса Хэдли Чейза. Романы, не похожие по тематике и стилю, объединяет одно: против мафии, бандитов, рэкетиров и интриганов выступают частные детективы: Слим Каллаган, Рик Холман и Дэйв Феннер. Высокий профессионализм, неподкупность, храбрость позволяют им одержать победу в самых острых и запутанных ситуациях, когда полиция оказывается несостоятельной защитить честь и достоинство женщины.
Есть ли задача сложнее, чем добиться оправдания убийцы? Оправдания человека, который отважился на самосуд и пошел на двойное убийство?На карту поставлено многое — жизнь мужчины, преступившего закон ради чести семьи, и репутация молодого адвоката, вопреки угрозам и здравому смыслу решившегося взяться за это дело.Любая его ошибка может стать роковой, любое неверное слово — обернуться смертным приговором…
Преступник, совершающий ошибки, может невероятно запутать следствие и одновременно сделать его необыкновенно увлекательным. Именно так и случается с загадочными убийствами женщин, желающих развестись, из романа П. Квентина «Шесть дней в Рено», необъяснимой смертью директора университета из произведения Р. Стаута «Гремучая змея» и удивительной гибелью глухого симпатичного старика, путешествующего вокруг света, в романе Э. Д. Биггерса «Чарли Чан ведет следствие».
Иллюминаты. Древний таинственный орден, прославившийся в Средние века яростной борьбой с официальной церковью. Легенда далекого прошлого? Возможно… Но почему тогда на груди убитого при загадочных обстоятельствах ученого вырезан именно символ иллюминатов? Приглашенный из Гарварда специалист по символике и его напарница, дочь убитого, начинают собственное расследование и вскоре приходят к невероятным результатам…