Охотники за динозаврами - [11]

— Ждать, начальник, надо ждать, — твердил он.

И мы продолжали свои походы в окрестностях озера и ждали.

Наступило очередное воскресенье, и Перси Вуфф и Джонсон объявили, что они остаются в лагере. Все были утомлены непрерывными маршрутами и невыносимой жарой. День отдыха был необходим. Сначала я тоже хотел провести этот воскресный день в лагере, но после завтрака решил сделать небольшой маршрут по долине реки выше водопада, чтобы посмотреть геологический разрез плато. Квали охотно согласился сопровождать меня. Помимо карабина и пистолета я вооружился геологическим молотком, Квали повесил за спину рюкзак, и мы тронулись в путь.

В глубоком ущелье возле шумной стремительной реки не было той изнуряющей жары, от которой мы страдали во время походов к озеру. Местами можно было идти в тени отвесных скал.

Я осматривал обнажения, кратко описывал их. Квали отбивал образцы. Мы быстро продвигались вперёд и к полудню отошли километров на десять от лагеря. Здесь мы устроили привал под навесом известняковой скалы. Квали достал из рюкзака завтрак. Мы ели мясо жареных уток, которых настрелял Джонсон у озера, и запивали его холодной водой из источника. Потом я прилёг в тени, подложив под голову рюкзак. Незаметно я задремал.

Разбудил меня Квали.

— Смотри, начальник, — сказал он, протягивая какой-то блестящий предмет, — Квали нашёл это в камнях.

Он держал в руках изуродованные остатки кинокамеры.

Камера была расплющена, словно её били тяжёлым камнем. Стёкол в объективе не осталось. Кассеты не было. Только обрывок плёнки торчал между изогнутыми передающими барабанами. Сбоку сохранилась фабричная марка “Вильд. 1957 год” и номер.

— Где ты её взял?

— Пойдём, Квали покажет.

Невдалеке от места, где лежала камера, я нашёл среди камней несколько кусочков стекла — осколки объектива.

Квали, сообразив, что находка заинтересовала меня, продолжал поиски. Вскоре я услышал призывный крик. Квали сидел на уступе склона, метрах в десяти выше меня, под самым обрывом. Над ним громоздилась вверх почти вертикальная стена ущелья. Он что-то показывал издали. Я поднялся к нему, и он протянул мне расплющенное кольцо объектива.

— Здесь лежало, — пояснил он, указывая пальцем, где поднял кольцо.

Я огляделся и… понял.

— Аппарат брошен оттуда, — сказал я, — с обрыва на противоположном берегу реки. Он пролетел над рекой, ударился здесь, разбился; кольцо осталось, а аппарат отскочил к тем камням, где ты нашёл его.

Квали закивал головой, соглашаясь, что так могло быть.

Мы продолжили поиски в ущелье, но больше ничего не обнаружили.

— Полезем наверх, — предложил я.

Мы перешли по камням реку, вскарабкались на крутой склон и через несколько минут уже стояли на краю ущелья, над тем местом, где Квали нашёл кинокамеру. Небольшую зелёную лужайку окружали причудливые красноватые скалы. Между скалами рос колючий кустарник с огромными жёлтыми цветами. Из-под кустов вытекал родник. “Отличное место для лагеря”, — подумал я.

— Смотри, начальник, — сказал Квали.

Он поднял большой камень, размахнулся и швырнул в ущелье. Камень пролетел над рекой, ударился о карниз, на котором было найдено кольцо объектива, разбился, и осколки скатились к тому месту, где лежала кинокамера.

— Все правильно. Хорошо, — похвалил я.

— Хорошо, — согласился Квали.

Первая часть задачи была решена.

На краю лужайки мы нашли остатки костра.

— Когда его жгли? — спросил я у своего спутника.

Квали задумался. Он раздвинул молодую траву, уже выросшую на пепелище, растирал в пальцах перемешанную с пеплом красноватую почву. Нашёл несколько угольков, попробовал их зачем-то на зуб.

— Луна пять—шесть раз успел родиться, — сказал он наконец.

— А может, поменьше, — усомнился я.

— Нет…

Эта дата тоже совпадала. Теперь надо было убедиться, что несчастный Грдичка действительно был здесь с другим белым.

— Квали храбрый воин и ловкий охотник, — сказал я. — А вот может ли Квали сказать, сколько людей было у этого костра?

Молодой негр нахмурился и покачал головой, потом опустился на колени и снова принялся исследовать пепелище. Я тщательно обыскал поляну, но не заметил ничего примечательного: тропические дожди давно смыли все следы.

Квали продолжал ползать по лужайке, осторожно раздвигая траву, вглядываясь в красноватую почву. Я присел на камень и ждал. Наконец негр поднялся и подошёл ко мне.

— Квали думай так, — начал он. — Люди был тут два раза. Квали нашёл другой костёр. Один раз был два белый и негры. Другой раз — два белый. Один белый курил трубка, другой папироса, вот, — Квали протянул мне бумажный мундштук, на котором ещё можно было разглядеть рисунок чешского льва и надпись “Брно”. — Один белый носил ботинка с жёлтый гвоздь, — Квали протянул медную шляпку гвоздя; такими гвоздями многие африканские охотники подбивают подошвы своих сапог. — Один белый, — продолжал Квали, — имел большой карабин, вот! — и Квали показал мне гильзу чуть не восьмого калибра.

Все это походило на чудо.

— А как ты узнал, что тут были и белые, и негры? — с сомнением спросил я.

— Кости, — пояснил Квали. — Белый человек не грызёт кости; негр грызёт. Один костёр — кушал белый и негр… Другой костёр — кушал белый. Негр не кушал.