Охотники за диковинками - [56]

Я не могла сказать, действительно ли мы трое были из того самого, злополучного пророчества, или все это — дикое стечение обстоятельств, которое в любом случае рано или поздно, но должно было произойти. Все-таки нахождение в одном мире делало такую встречу вполне возможной. Если не сказать иначе: было странно, что наше знакомство не состоялось раньше. Если не считать, что не сама встреча становилась прологом для предсказания, и не просто Правитель, Страж и Хранитель были его сутью. А то, что именно они несли в своих душах и какие действия должны были привести их к итогу. И как раз это и очень напоминало то, что уже с каждым из нас троих произошло в прошлом.

Но… и вот здесь-то разум и отказывался мне подчиняться.

И все, что я могла сказать в ответ на приходящие на ум доводы: «Я сама намерена сделать свой выбор».

Судя по поведению Алексея, он думал точно так же. Пусть и по другому поводу.

Всю дорогу от места встречи с кармачи до города, я старалась больше не смотреть в сторону Хранителя. Он — тоже.

Впрочем, ничего нового в этом не было. И до этого на привалах мы держались как можно дальше друг от друга, опасаясь ненароком коснуться. А во время переходов я делала вид, что любуюсь красотами природы, не замечая ничего вокруг и желая только одного: оглянуться и увидеть. И не позволяя себе этого, чтобы не сделать боль еще мучительней. Он же… казался совершенно отрешенным от реальности.

Нет, это не значило, что я воспринимала Ренарда, как мужчину, который был достоин стать отцом моей дочери. Просто… с ним я поняла, что всю свою жизнь была одинока. Рядом с любящей мамой; строгой, но справедливой бабушкой; мужественным и заботливым дедом; его сыновьями, которые сделали все для того, чтобы оставшись без их опеки, я всегда могла постоять за себя. Даже рядом с ними я была одна.

Потому что никто и никогда не позволил мне плакать, прижавшись к его груди.

А Ренард… просто гладил меня по спине, играл своим дыханием с моими растрепавшимися волосами и шептал… И пусть я не вслушивалась в слова, чувствовала, что идут они от сердца.

Легкий сумрак уже окутал землю, когда мы подъехали к Корлю. Алексей, вспомнив, что время власти Ингвара заканчивалось вместе с опасностями, которые подстерегали нас в пути, небрежно кивнул в сторону графа, намекая, что его свобода больше ничем нам не угрожает.

Спорить с драконом никто не стал. В том числе и я. Как бы тяжело мне не было, для нас обоих этот вариант оказывался самым безболезненным. У него были свои планы. И, в первую очередь, в отношении де'Арве. У нас с Алексеем — свои: я обещала помочь ему заполучить амулет Моаторы, ради которого он и затеял игру с заказчиком. А свои обещания я привыкла выполнять.

И только одна мысль так и не хотела отпускать меня: зачем-то же мы повстречались.

Гостиница встретила нас уютом, от которого я уже успела отвыкнуть. Впрочем, тяготы походной жизни меня не пугали. А те неудобства, которые довелось испытать, только и сумели, что добавить чуточку радости мелочам, которых я оказалась лишена в дороге.

Ингвар, получив расчет, поспешил нас покинуть — свое нежелание затягивать прощание с демонами Алекс выразил достаточно ясно. Да и недовольство к возникшей у меня симпатии сначала к принцу, а затем и к графу, он ни от кого не скрывал.

И вновь, мне не нужно было быть становиться провидицей, чтобы понять: все, что он демонстрировал, не имело никакого отношения ни к его чувствам ко мне, ни к Ренарду с Ингваром лично. Все происходящее слишком неожиданно ворвалось в его жизнь, чтобы он безропотно принял эти изменения. Хотя и должен был понимать, что, сколько бы мы с ним не пытались противиться этому, рано или поздно, но оно заставит нас это сделать.

Но я предпочла бы, чтобы это случилось не сейчас. Алексей (и в этом мы с ним были похожи), тоже.

Да только говорить ему об этом я не собиралась. А вот заставить выслушать то, что он и знать не хотел, я была просто обязана. Пусть даже лишь для того, чтобы не корить себя за то, что он окажется не готов к неизбежному.

Но и тут он решил сделать по-своему. Пузырек в его руках появился именно тогда, когда я только набралась смелости начать рассказ. И отступать уже было некуда. Только надеяться, что у меня будут те, драгоценные несколько минут, чтобы успеть предупредить о том, с кем мы столкнулись на том балу в доме градоначальника.

И вновь судьба посмеялась над моим замыслом, опровергнув то, в чем я была совершенно уверена: хоть я и боролась изо всех своих сил, эликсир сумел помутить мое сознание в течение всего лишь нескольких мгновений.

Когда я открыла глаза, уже следующий день клонился к вечеру. То, что нахожусь я отнюдь не в гостинице, стало понятно с первого взгляда. Обстановка поражала не столько изысканностью, сколько кажущейся невероятной даже мне, роскошью.

Двойной балдахин над кроватью. Темно-вишневый бархат, с вышитыми золотой нитью драконами, подобранный сейчас широкими лентами с кисточками на концах. И тончайшее белое кружево с искрами вставок из ограненных камней, которое ниспадало водопадом, создавая иллюзию сверкающего на солнце потока и уединенности внутри таинственного грота. С не меньшей пышностью выглядело и покрывало, которым я была укрыта: снежная белизна ткани, нежность лебяжьего пуха и искусность вышитого на нем рисунка.