Охотники смерти, или Сказка о настоящей Верности - [47]

— Друг мой, враг мой… Ненависть к абстрактному лицу — пустое, ничего не стоящее чувство. Чем оно сильнее, тем быстрее оно пожрёт самого себя. Неоправданная трата психических ресурсов, которые можно использовать с большей пользой. Ненавидеть надо конкретного человека, за конкретные действия. Надо знать, что ты сможешь отомстить, и знать как будешь мстить. Иначе смысла в ненависти не будет.

Сын Ночи серьёзно обдумывает мои слова, а я понимаю, что теперь придётся беречь спину от собственной ученицы. Прикинув несколько различных вариантов разветвления веера судьбы, отсылаю двоих стражей следить за девчонкой и охранять её. Одного оставляю рядом с собой.

— Ты так складно и гладко говоришь, — насмешливо растягивает слова Кир, — словно сама не снедаема бесцельной ненавистью.

— К твоему сожалению, нет, мой милый враг… Я всегда прекрасно знала, что ненависть должна быть не целью жизни, а стимулом и причиной для действий.

— По тебе такого не скажешь. Все твои поступки… довольно импульсивны.

Отвожу взгляд. Вопрос задан, пусть и косвенно, значит необходимо ответить. Старый договор, не позволяющий нам играть в тёмную.

— Одно дело знать, и совсем другое — расчётливо управлять своими эмоциями.

Некоторое время дружно молчим, усиленно дивясь красоте потолка. Затянувшееся молчание прерывает робкий стук в дверь. Вздрагиваю, на ладонях начинают проступать кровавые линии. Кир вскакивает с пола, одновременно собирая вокруг себя слабые тени. Осторожно выдохнув, натужно киваю и отрицательно качаю головой — нам не грозит опасность, и за дверью стоит не Рида…

— Войдите!

Дверь словно нарочно открывают медленно и со скрипом, играя на моих и без того натянутых нервах. И на нервах Кира, судя по всему, тоже, ибо он, поморщившись, свивает тени в неупругий жгут и резким хлестком распахивает дверь. На пороге переминается с ноги на ногу испуганная бледная девочка, чуть младше Риды.

Увидев наши не шибко довольные лица, он стремительно приседает в реверансе, робко бормоча:

— Светлого дня, леди Niella. Светлого дня, лорд Свеор.

Каштановая волна шикарных волос Лины, дочери трактирщика, собрана в строгий хвост. На висках, если приглядеться, видны две более тёмные пряди, небрежно покрашенные вытяжкой из коры изумрудного дерева. След и печать моего лекарского искусства. Благодаря лишь этому старый пройдоха Тарвек трясётся над нашими тайнами, как над своими собственными.

Фальшивые имена режут слух, но по ним легко определить, кто решил нанести нам визит. Сейчас следует ждать представителей Ночной Гильдии, осведомителем которой трудится трактирщик.

Благодушно киваю девочке, и она чуть ли не вприпрыжку убегает звать гостей.

Невысокий светловолосый мужчина не таясь входит в комнату.

— Леди Niella, — он учтиво кланяется мне, прекрасно зная, кто в нашей паре ответственен за обмен информацией. — Позвольте поздравить вас с рождением дочери… или вернее будет сказать, приобретением?

Растягиваю губы в вежливой, ни к чему не обязывающей улыбке, показывая мастеру, что оценила его шутку. На плечо ложится тёплая ладонь Кира.

Надеюсь, моя помощь тебе не нужна?

Нет. Можешь идти. Я помню, что такие разговоры тебя утомляют.

Сын Ночи тенью выскальзывает из комнаты, словно прихватив с собой моё спокойствие. За спиной мастера тихо хлопает дверь.

— Что на этот раз вы поведаете мне интересного, мастер?

Заставляю свой голос звучать с насмешливым, взвешенным достоинством. Судя по вежливо сдерживаемой улыбке мастера и его добрым-добрым глазам, получается плохо. Он задумчиво оглядывается, словно ища куда присесть. Я с милой улыбкой предлагаю ему садиться на пол, ибо на кровати уже сижу я. Простенький и эффективный жест, показывающий, на чьей территории ведётся разговор. Представители Ночной Гильдии всегда очень тонко ощущают этот нюанс, оставляя за хозяином право на решающие слова, в независимости от того, в чью пользу закончился разговор.

— Думаю, вам будут интересны новости из столицы, niella.

Незаметно морщусь. Я не люблю, когда мои фальшивые имена используют в разговоре в их исконном значении. Niella с языка жителей восточной равнины за Сумрачными горами — одна редкая и очень коварная ягода, дурманящий аромат которой ядовит и способен свести с ума или уничтожить память, если человек не успел надышаться испарениями.

— Я с удовольствием послушаю, что твориться в Жемчужине Империи. — И позлорадствую над этим.

Холодно и бесстрастно улыбнувшись, мастер начинает пересказывать основные события, которые мы пропустили, мотаясь по глуши в попытке скрыться от своей же Гильдии.

— Несколько дней назад была уничтожена Цитадель Солнца, вторая из семи по значимости. Точные причины не известны, ибо владения гранда оказались… зачарованными неизвестным образом. Предположительно, имел место быть конфликт гранда с представителями Церкви.

Утвердительно молчу. Первой из-за своего нежелания подчиниться новой власти пала Цитадель Луны. Её просто сожгли, вместе со всеми, кто тогда там находился. Не щадили даже детей и женщин. Больше с церковниками никто не решался поспорить.

Кроме моего отца.

Из-за меня.

— Пресвятая Церковь выразила своё… недовольство политикой императора, что вызвало повышение активности оппозиции. — Змеиная улыбочка мастера тонко намекает, что и к этим событиями приложили руку ночные интриганы. — Несколько почти удавшихся покушений на представителей императорской семьи заставили Его Величество спешно спрятать своих родственников, однако, на сколько известно нашей Гильдии, — а известно вам почти всё, что творится в Империи, и уж гораздо больше, чем ты мне говоришь, мастер, — на Сиятельную племянницу императора и её сопровождающих было совершенно нападение на Звёздном тракте, — мастер внимательно следит за моим лицом и лежащими на коленях ладонями, ожидая какой-либо реакции. Ничего не дождавшись, он уточняет, — На том его участке, где он пересекает Степь.