Охотники на тъёрнов - [34]

– Даже в таком случае она должна была бы быть круглой дурой, чтобы связаться с тъёрном, – отрезала я. – А на дуру Селина Палейно не похожа совсем.

– Существует еще один вариант, – нехотя признал Винсент. – Тъёрн мог ее запугать и заставить молчать, к примеру, путем шантажа.

Я скептически поморщилась.

– Надо признать, во всей этой истории есть одна странность, – задумчиво проговорил Дилан. – Сам факт, что Палейно переехал жить во дворец вместе с племянницей. Это совершенно нераспространенная практика. Мать или кормилица – это куда ни шло, но чтобы дядя? Она совершеннолетняя девушка, выходящая замуж. А он, как выясняется, еще и никогда не был большим любителем светской жизни. Что же так внезапно изменилось?

– Все равно версия с шантажом звучит натянуто, – поддержала меня Джен. – Особенно когда речь идет о женщине, приближенной к королю. Ей достаточно шепнуть два слова ему на ушко, и от тъёрна останутся рожки да ножки.

– Если только то, чем он ее шантажирует, как раз и не касается предстоящей свадьбы, – возразил Дилан.

– Мы тычем пальцем в небо, – поморщилась я. – Давайте сойдемся на том, что все возможно, но маловероятно. Кандидатура маркиза не напрасно стоит последней в списке. Предлагаю там ее и оставить. А может быть, даже перенести в конец длинного списка. Сколько там человек? Двадцать три?

– Значит, первыми на очереди – барон, королевский слуга, дворецкий конкурсанток и начальник охраны, – заключил Дилан.

При последних словах я скептически усмехнулась, но повторять свои возражения не стала. Вместо этого заговорила о другом:

– Фаза меняется послезавтра. Ждем или успеем добыть поренью заблаговременно?

Пореньей называлась особая трава, сравнительно редкая, но в наших краях все же встречающаяся. Она была очень соленой на вкус; собственно, в свое время местные жители как раз и использовали ее вместо соли. Но на сегодняшний день пореньи осталось мало, возможно, именно за счет столь активного интереса в сочетании с неумением правильно ее собирать. Морская же соль, напротив, стоила дешево, и было ее в избытке. Так что в пищу поренью употреблять практически перестали. Про нее, можно сказать, и вовсе забыли – все, кроме Охотников. Дело в том, что организм тъёрнов поренью не приемлет. Эта трава, растущая, кстати сказать, главным образом на возвышенностях, и только на участках земли, открытых лунному свету, по неизвестной до конца причине является практически ядом для существ из другого мира. Убить тъёрна с ее помощью нельзя. Однако, съев еду или выпив жидкость, содержащую растертую в порошок поренью, тъёрн начинает задыхаться. Приступ проходит, но он является достаточно заметным для того, чтобы подсыпавший порошок Охотник смог сделать выводы. Формально реакция на поренью не может считаться доказательством принадлежности к другому миру, да и самого тъёрна подобной проверкой можно спугнуть. Однако в ряде случаев использование этой травы тем не менее оказывалось для Охотников весьма полезным, позволяя выявить тъёрна прежде, чем сменится фаза луны и чья-то жизнь окажется под угрозой.

– О! А вот это важно, – оживился Винсент. Когда речь не шла о семействе Палейно, парень снова был прежним: жизнерадостным, деятельным и решительным. – Оказывается, совсем недалеко от дворца, всего в паре миль к югу, есть лунный холм.

– Как любопытно! – протянула я.

Лунными холмами называли те самые возвышенности, на которых произрастала поренья. Как правило, это бывали холмы с особым составом почвы, мало поросшие деревьями и незастроенные, то есть максимально открытые лунному свету. Эти возвышенности имели еще одну особенность, на этот раз неприятную: тъёрн, преображающийся при благоприятной луне, обретал в этих местах весьма внушительную силу.

– Любопытно – не то слово, – согласилась Джен. – Хотите, я схожу туда и соберу траву?

– Лучше не стоит, – возразил Винсент. – Не дело тебе одной ходить на лунный холм. Там пустынно, может быть небезопасно.

– Так я, может, и не одна пойду, – проговорила было Джен, но замолчала, встретив напряженный взгляд Воина. – Не важно, забудь, – буркнула она. – Сам сходи, если так хочешь.

Мои плечи дрогнули в беззвучном смехе. Я похлопала Джен по руке в знак поддержки.

– Вот сам и схожу, – откликнулся Винсент. – Прямо завтра этим и займусь. Если я прав и поренья действительно там растет, завтра вечером можно будет начать проверку. Не факт, что за сутки мы успеем проверить всех – даже пятерых, не говоря уж о длинном списке. Но если кого и успеем, то уже хорошо.

– А если нам сильно повезет и одним из первых окажется тъёрн, то в ночь смены фазы нам придется куда проще, – отметила я.

– А если не повезет, то у нас остается чутье Дилана, – добавил Винсент. – Но попробовать все равно стоит. Я могу взять на себя барона. Не думаю, что будет сложно найти повод выпить с ним на брудершафт.

– Только не говори, что станешь подмешивать поренью в вино, – рассмеялась я. – За такое пойло он тебя придушит, даже не будучи тъёрном.

– Да будет тебе известно, – с наигранным высокомерием заявил Винсент, – что истинно культурные люди не надираются без закуски. А в некоторых видах закуски соль бывает совсем нелишней.