Охотники на шпионов - [30]

В ходе следствия российской контрразведке не удалось установить имя заказчика этой акции. Однако через двадцать семь лет жена Рейли, Маргарет, вспоминая о жизни своего мужа, вскользь упомянула инженера, которого она знала по Порт-Артуру. Этого человека звали Хо-линь-шунь. Интересен и другой факт: оба, Рейли и Хо, исчезли из Порт-Артура в одно и то же время. В опубликованных документах Акаси имя Рейли не значится. Хотя вполне можно допустить, что тот работал под псевдонимом.

Английская военно-морская разведка контролировала продвижение 2-й Тихоокеанской эскадры российского флота и, очевидно, охотно делилась этими сведениями с японским Генеральным штабом. При этом следует учитывать тот факт, что абсолютное большинство международных телеграфных линий находились в собственности англичан.

С конца февраля 1904 г. Разведочное отделение вплотную занялось британским военным агентом полковником Нэпиром. Однако первые установки свидетельствовали, что английский офицер поддерживал лишь официальные контакты с представителями российского Главного штаба. С началом Русско-японской войны Нэпир резко ограничил все «неформальные» связи в военной среде. Однако опыт расследования «дела Ивкова» подсказывал необходимость проверки всех подозрительных связей контактирующих с ним иностранных подданных. Поэтому внутренняя агентура обратила внимание на преподавателя Санкт-Петербургского политехнического института Джона Маршалла, который мог быть потенциальным посредником британского военного агента. В мае 1904 г. он был взят под плотное наблюдение. Почти сразу же выяснилось, что сорокапятилетний преподаватель оказался хорошим знакомым военно-морского атташе Великобритании, капитана королевского флота Кальторна. С ним он встречался почти ежедневно.

Маршалла особенно интересовало все, что было связано «с судами, приготовлявшимися к отправке на театр войны». Это касалось его контактов со служащими Главного управления кораблестроения и ряда заводов, выполнявших военные заказы. Одним из его источников был сын его экономки Казимир Паликс, работавший в Кронштадте на ремонте броненосца «Орел». По заданию Кальторна Маршалл добыл ряд весьма ценных материалов по русскому флоту. В частности, это были подробности аварии подводной лодки «Дельфин» и состояние кораблей Балтийского флота, предназначенных в состав 2-й Тихоокеанской эскадры.

В ходе этой агентурной разработки Лавров и его сотрудники вышли на след особо ценного агента британской разведки. Им оказался скромный переплетчик морского ведомства Генрих Поваже. В течение многих лет он активно сотрудничал с британской разведкой и безнаказанно продавал военные секреты России. Однако в ходе успешно развивающейся агентурно-оперативной разработки у Лаврова неожиданно возникли непредвиденные осложнения. 6 мая агентура Лаврова, которая занималась разработкой графини Комаровской, подозреваемой в шпионаже, неожиданно зафиксировала организацию параллельного наружного наблюдения. Как выяснилось позднее, за Комаровской высокопрофессионально наблюдали агенты тайной полиции.

Лавров немедленно обратился за разъяснениями сложившейся ситуации в высшие инстанции. Директор Департамента полиции А. А. Лопухин объяснил ему, что по указанию министра внутренних дел в Департаменте полиции создана небольшая специальная организация для наблюдения за морским агентами в целях оказания помощи адмиралу 3. П. Рожественскому (в то время еще начальнику Главного морского штаба) и что в результате организованного наблюдения на Комаровскую «получены новые, весьма серьезные сведения».

21 мая Разведочное отделение было отстранено от наблюдения за «Коричневым» (под этой кличкой в Департаменте полиции проходил Джон Маршалл). Лавров и его сотрудники, весьма встревоженные складывающейся ситуацией, настояли на проведении межведомственного совещания. Представители Департамента полиции предлагали объединить усилия тайной полиции с контрразведкой. Однако при этом настаивали, чтобы Разведочное отделение вместе со всем делопроизводством и агентурными разработками было передано из Военного министерства в Департамент полиции. Лавров, ставший к этому времени подполковником, от этого категорически отказывался. На путях компромиссного решения было предложено разграничить сферу деятельности: Разведочное отделение должно было заниматься наблюдением за «сухопутными» военными агентами, а Департамент полиции — за морскими. Однако все эти разумные решения остались нереализованными. Более того, внутриведомственное соперничество обострилось.

Департамент полиции опирался на поддержку всесильной бюрократической машины Министерства внутренних дел в лице В. К. Плеве. Военное министерство попыталось тактическим маневром вывести Разведочное отделение из-под давления штаба корпуса жандармов, которому по административной линии формально подчинялся Лавров. 17 июля он был уволен в отставку приказом императора по армейской кавалерии. Одновременно были готовы документы о возвращении его на военную службу в распоряжение Главного штаба. Это было сделано высочайшим приказом 14 августа 1904 г.