Охотник за бабочками - [9]

Ну и пусть. Пошли они все. Отдохну пару дней, найду нового толстосума и поминай, как звали. Лучше уж полгода с «нянькой», чем вот так.

Нет ничего приятнее, чем посадка тяжелого челнока. Скрип железа, крики пассажиров. Ящики, плохо закрепленные на своих местах, мотаются по багажному отделению. И иногда стюардесса, непостижимым образом увертывающаяся от летающих ящиков, радостно перекрикивает весь этот шум:

— Пакеты экономь! Капсулы не трогать! Терпите, миленькие.

Под конец челнок обрушивается всей массой на посадочное поле и удача, если шасси вышли из чрева железного монстра. Это случается редко, но, все же, случается.

Нам повезло. Челнок сумел таки высунуть пять из десяти колес, и мы достаточно мягко вспахали бетон, закончив тормозной путь практически у самого вокзала. Двигатели, издав последний, прощальный стон, замолчали, окуная находящихся в челноке пассажиров в гробовую тишину. Только редкие всхлипывания, доносящиеся откуда-то из-за переборок.

— Сели родимые. Сели, — стюардесса скинула упавший на нее металлический ящик с надписью «Глубинная буровая установка. Не кантовать» и принялась обтираться платком. Потом, сообразив, что должностные обязанности требуют от нее совершенно других действий, быстренько пробежала по багажному отделению, подсчитывая нанесенный посадкой ущерб.

— Трое мертвы, пятеро с увечьями, двое пропали без вести. Багаж цел, — радостно доложила она в микрофон.

В нем что-то пощелкало, и прохрипел ответ:

— Хорошо. Общий не донос тридцать процентов. Общий недолет — сорок два процента. Норма. Выпускай по одному и проверяй карманы.

Как я и предполагал, передача контейнера произошла быстро и непримечательно для моего личного дела. Несколько молодцов, раза в два переваливших меня в росте, окружили плотным кольцом и стали совать под нос контракт. Такой-то, такой-то, обещал то-то и то-то в самые уплотненные сроки. Никаких конкретных имен, наименований, названий мест и координат. Конкретная только сумма оплаты.

Контракт был не липовый, подпись стояла моя, сумма ранее оговоренная. Никаких проблем, ребята. А где чек? Ах, как я мог не заметить такое количество развивающихся нулей у меня под носом. Как поживает босс? Спасибо, я уверен, что не мое это собачье дело. А он ничего не говорил про премиальные? Эй, ребята!? А как же…

Ребята попрыгали в машину и улетели. А могли бы сказать, что-нибудь типа: — «Спасибо братишка за конкретную работу». Дождешься. Кстати, насчет премиальных они зря не разузнали. Контейнер без шифра не открывается. Вот такой я негодяй. Но я привык получать за шифр сумму равнозначную сумме контракта. Нет? Товар испортится, а второго такого нету. Точка.

Довольный собой и своим скверным поступком, я запихал чек в карман и, не спеша, побрел на стоянку такси.

Не надо думать, что я плохой. Я не плохой. И я не ненавижу людей. Но это именно они сделали меня таким. Злым и циничным. Может быть поступки мои смешны, но только так я могу отомстить им за то, что я такой. Не как они.

Шоферюга, изделие из пластика и биомассы, терпеливо придержало дверцу, пока я закарабкивался внутрь машины. Почему в этих такси не предусмотрены детские подножки?

— Место назначения или цель поездки? — изделие заняло свое место и подняло такси на уровень рабочего пилотажа.

— Центр. Мурманская улица. Дом Пяти Углов. Поместье. Не заблудишься? Там такой старинный…

— Можете не волноваться. В моей памяти заложены транспортные маршруты всех крупнейших мегаполисов Российской области. Доставлю быстро и без проблем.

Изделие дернуло за рычаги, и мы помчались навстречу к моему дому.

Проблемы у изделия начались на пятой минуте полета. Оно почему-то посчитало, что небольшой крюк от основной трассы, расстоянием до двухсот километров к объективным проблемам не относится. Я могу ошибаться, но, по-моему, мы даже отрезали клочок от Норвежской области. На мой вопрос: — «А мы правильно едем?», — изделие недовольно сморщилось и авторитетно заявило:

— Да перерыто все там. В объезд быстрее.

Я не стал оспаривать данное заявление. Может быть там, действительно, перерыли все трассу. Лишь бы это не отразилось на состоянии кошелька.

Однако на десятой минуте я окончательно понял, что у шоферюги основательные проблемы с навигационной настройкой. Иначе чем объяснить то, что несколько минут мы практически летели в непосредственном соприкосновении с куполом. Левая сторона такси скрежетала по оболочке, оставляя в воздухе огненный след. А в это время сам водитель, ничуть не смущаясь происходящим, рассказывал мне занятную историю о том, как на прошлой неделе столкнулся с каким-то любителем-чайником со странным именем на букву «Мы».

Впрочем, я его практически не слушал. Я давно не был на родине и сейчас просто любовался открывающимся мне видом. С одной стороны, под куполом, буйствовала заполярная зелень, залитая искусственным солнцем. Здоровенные пальмы и сосны. Спокойные озера и стада диких хомяков, разворовывающие железнодорожный состав с гуманитарным грузом зерна для Австралийской области.

А с другой стороны — ураган. Сквозь заряды бешеного снега виднелась заваленная небоскребами сугробов тундра. И ни кустика. И ни деревца. Снежная пустыня. Ан нет! Вон-вон-вон! Тот самый одинокий олень-шатун, разбрызгивая слюни, загоняет в заснеженную лощинку осоловевших от страха стаю волков. Загонит, и совершит с ними, черт знает что. Жаль, не увижу. Летим быстро.