Охотник на ведьм и повелительница теней - [2]

Ладно, не слегка, он сильно переборщил. Они бегали всю ночь в доспехах, а потом и всё время до похода в храм. Курсанты, сохраняя честь, каким-то чудом дошли до храма, но вот как возвращаться обратно? Он сомневался, что хотя бы половина сможет встать на ноги.

— Если мои глаза не изменяют мне, они слегка… уставшие.

Мягкий голос раздался за спиной воина. Ему даже оборачиваться не надо было. Он и так знал, кто стоит позади него.

— Господин Муромец, как так получилось, что эти дети богини вот-вот отдадут свои души на её суд?

Рядом с ним встала женщина. Прекрасная женщина, облачённая в белую рясу жрицы. Её волосы были распущены до пояса. На голове о неё была классическая шапка, что носили все жрицы. Однако, в отличии от других, на её шапке была золотая звезда. Эта женщина была старшей жрицей — главнейшей в структуре, которая служила в храмах богини Нуары.

Её замечание заставило его поморщиться.

— Боюсь, они не хотели верить в вашу богиню.

— Вот оно как, — она с любовью оглядела сотню стонущих от усталости курсантов. — Но вера должна прийти сама, не так ли?

— Как вы собираетесь их осветить и попросить их быть верными той, в кого они не верят?

— Вера приходит со временем, господин Муромец. Освещение, это лишь открытие врат в сады богини Нуары. Даже самый неверующий, но защищающий и следующий слову богини Нуары пройдёт её суд и попадёт в её сады. А узрев её, он обретёт и веру.

Муромец не верил в это. Не верил, хотя сам клялся в верности богине и был освещён. Он сделал это лишь потому, что так было положено и такова была традиция. Не более. А это значит, что остальные обязаны пройти тоже самое.

— Я уверен, что теперь они куда охотнее пойдут в её сады.

— Хм-хм, я понимаю ваше стремление воспитать из них достойных рыцарей, но боюсь, что в сады богини Нуары им ещё рановато. Они должны пройти свой путь здесь, для начала.

Она обвела взглядом абсолютно одинаковых рыцарей.

— Бедные дети. Я даже не представляю, как нам освещать наших защитников. Они даже на ноги встать не могут.

— Могут.

Муромец развернулся к развалившимся на полу и скамейках рыцарям.

— Слушать мою команду! — громко объявил он. — Всем встать. Тот, кто сейчас не встанет на ноги, будет до смерти отжиматься в Твердыне мира и все его выходные будут проходить на тренировочной площадке! А потом он пройдёт особый курс тренировок во время празднования дня мира.

— Как я погляжу, вы, господин Муромец, прямо-таки дипломат, — с осуждением посмотрела на него старшая жрица.

— Но ведь подействовало же.

И действительно. Рыцари, кряхтя, скуля и ругаясь, с трудом вставали на ноги. Некоторых шатало из стороны в сторону так, что казалось, они вот-вот упадут. Через минуту уже все сто человек были на ногах.

— Ладно, — вздохнула главная жрица. — Раз уж они встали, думаю, что можно будет быстро провести обряд освещения. Но… — Она многозначительно посмотрела на Муромца, — после него они должны будут остаться здесь на некоторое время.

— Зачем это?

— Чтоб ощутить любовь богини Нуары на себе. К тому же мне кажется, что они не доберутся такими темпами обратно.

Муромец нахмурился. Звучало это двусмысленно. И чего ему меньше всего хотелось, так это чтоб другие указывали его солдатам, что надо делать.

— Хочу напомнить вам, старшая жрица, что я командир этих солдат, — произнёс низким тоном, не терпящим возражений.

— А я хочу вам напомнить, что вы в храме богини Нуары. В тот момент, когда они вошли сюда, сразу попали под опеку богини Нуары и её жриц. Если вы с этим не согласны, я могу спросить разрешения у Рафаэллы.

Муромец промолчал. Он многое бы хотел сказать ей. Он бы хотел поставить её на место и напомнить, кто защищает этот город. Напомнить, кто поддерживает их храмы. Сказать, что она здесь ничего не решает и не ей указывать, должны рыцарь оставаться здесь или нет.

Но он промолчал.

Первая причина была в том, что эта вера была доминирующей. И как бы ему не хотелось, старшая жрица могла подействовать на ситуацию как в городе, так и в стране. Поэтому, ссориться с ней лучше не стоило.

Вторая причина была в Рафаэлле. Она относилась к расе ангелов и была их воплощением. Добрая, мягкая характером, учтивая и отзывчивая. Она воплощала в себе только самое хорошее. Можно было бы сказать, что она является своеобразным повелителем добра в ОСЦНГ. И это добро она была готова защищать.

Всего несколько раз Муромец видел в гневе. И сказать по правде, её гнев был даже страшнее, чем гнев Манилы или кого-нибудь ещё. Может это было связанно с тем, что видеть такого доброго человека в гневе было необычно. Или же её гнев так же был наполнен чистотой и добротой, что слегка не сочеталось. В любом случае, оказавшись рядом, Муромец испытывал некоторый дискомфорт. И желание спорить у него сразу пропадало.

Поэтому и сейчас, узнай она, что он загнал рыцарей до такого состояния, пришлось бы с ней беседовать. Он не боялся её. Однако связываться тоже лишний раз с ней не хотелось.

Помимо её гнева его останавливало и то, что она была практически единственным абсолютно добрым и честным человеком, которого он когда-либо знал. Воплощение всего хорошего в этом мире. И расстраивать ему Рафаэллу как-то не хотелось.