Охотник на магов - [18]

— Из-за чего у него случаются эти приступы? — Инквизитор хмуро взглянул на по-прежнему распростертое на земле бессознательное тело.

— Это связано с его фобией. — под колючим взглядом искателя правды духовник передернул плечами. — Он панически боится грозы и все что с ней связано.

— Постойте-ка, вы хотите сказать, что наш великий борец с порождениями Низшего боится обычного дождичка? — снова влез в разговор оруженосец-балагур.

— Помолчи. — глава отряда даже не удостоил его взглядом. Он пристально, не отрываясь, разглядывал переносицу Агорника. — Поведай мне тогда дорогой Алекс, отчего такую важную информацию я слышу только сейчас?

— К вам нас приставил епископ. — пожал плечами монах. — Я считал, что всю необходимую информацию, касательно нас, он до вас также донес.

Агорник не просто так считал, он был уверен, что настоятель не стал бы скрывать некоторые особенности Касия, если от этого напрямую зависит успех всей миссии. А значит, либо старший инквизитор не придал этой информации значения, либо вовсе не слушал его святейшество, занятый своими собственными мыслями.

Видимо, искатель правды сам пришел к подобным выводам, потому как он решил не углубляться в эту тему дальше и перевести разговор на другую.

— Чего замерли, как истуканы? — рявкнул он на солдат ордена. — Помогите уже кто-нибудь привязать нашего охотничка к седлу. Мы и так задержались здесь сверх меры.

Несколько воинов тут же бросились исполнять его приказания, даже не взглянув на свое непосредственное начальство. Но рыцари, кажется, даже и не были против. Никто не хотел злить инквизитора еще больше.

Бессознательное тело Касия подняли в воздух и без всяких сантиментов закинули поперек крупа его же скакуна. Крепко примотав его к коню, солдаты успокоились и вновь запрыгнули на своих.

Кажется, у молодого охотника завтра будет болеть не только голова. Дорога до деревни предстоит еще не близкая, и путы, что удерживают тело на лошади еще успеют здорово натереть ему кожу и доставить массу неудобств. Не говоря уже о седле. Устройство для передвижения верхом прекрасно служило в сидячем положении. Но вот лежать на нем грудью и животом, наверняка было весьма неудобно.

Под аккомпанемент тихого звона капель о доспехи люди вновь двинулись в путь. Несмотря на то что он не был таким уж великолепным всадником, Агорник сам вызвался ввести еще и лошадь своего подопечного. Управляя своим верховым животным одной рукой, во второй он крепко сжимал поводья коня Касия. Лошадь охотника философски отнеслась к подобным изменениям и не упрямилась, решив не доставлять Алексу еще больше неприятностей. Она лишь иногда недоуменно косилась себе за спину, гадая, от чего же это ее хозяин прилег отдохнуть.

И все же, как бы того не хотел старший инквизитор, отряду пришлось укрываться от непогоды. Как любил говаривать сам Агорник: человек предполагает, а Высший располагает. Не успели всадники пересечь и половины расстояния до следующего подлеска, как гроза разразилась не на шутку. Капли посыпались на людей, как просо из прохудившегося мешка, с силой разбиваясь об кожу и жаля холодом. Молнии сверкали совсем рядом, а прямо над головой кто-то со всей дури бил в небесный барабан.

Солдаты перестали посмеиваться над страхами Касия, и уже сами с опаской поглядывали в порванные небеса. Лошади пугались еще больше людей, и чтобы удержать верховое животное требовалась недюжая сноровка. В страхе прижимая уши и тараща глаза, при каждом новом раскате грома бедолаги взбрыкивали и уже несколько раз чуть не сбросили своих всадников на землю. Агорнику даже пришлось отдать лошадь Касия одному из рыцарей, он еле справлялся со своей.

Когда же в дорожной грязи чуть не оказался командир отряда, он наконец смирил свою гордыню и упрямство, и отдал приказ проводнику ввести их к укрытию.

Сгоревший хутор находился в нескольких километрах, но дорога для всех пролетела за один миг. Когда лошадь нахлестывает не только всадник, но и молнии, разрывающие небеса, скорость ее заметно возрастает.

Только чудом можно объяснить то, что ни одно верховое животное не было потеряно во время этой безумной гонки. Все удержались в седле, и удержали своих коней от того чтобы, освободившись от всадника, бежать от стихии. Даже толстый духовник. Должно быть и в самом деле Высший приглядывал за своими слугами в час нужды.

Бывшее поселение людей представляло собой жалкое зрелище. Обгоревшие скелеты домов, освещенные частыми вспышками молний, будили внутри какое-то чувство брезгливости, а вой ветра создавал впечатление, что искалеченные души этих бывших обителей все еще вьются над своими останками. Вчерашние огороды и дворы местных жильцов постепенно пожирал лес.

Брат-оруженосец уродившийся в этих местах не соврал — один из домов действительно был каменным. Обветшалый, черный от копоти и даже кое-где осыпавшийся, он все еще мог защитить людей от разыгравшейся непогоды.

Лошадей решили снаружи не бросать, поэтому в помещение набились, как в бочку с солеными огурцами. Все вымокли до нитки, ну разве что кроме братьев-инквизиторов. Их кожаным плащам кое-как удавалось сдерживать потоки воды, и искатели правды вымокли только наполовину. А вот у солдат можно было выжимать все, даже их кольчуги. Под ногами у орденских воинов уже натекло целое озеро.