Охотник - [3]

Этот день Астарот запомнил навсегда. Тогда его ненависть к мутантам только зарождалась, чтобы затем из малого ростка взойти большим хищным растением, окрепнуть – и превратиться в кровавую пелену и безостановочное биение частого пульса в висках.

Он испытывал жгучую ярость, стоило ему только увидеть на пепельной равнине след строенной широкой лапы или услышать хлопанье черных крыльев в небе…

У Генерала было лицо, словно вырезанное из древесной коры – грубое, морщинистое и невыразительное. Когда он говорил, слова его казались просто набором малозначительных фраз. Но к словам Генерала прислушивались все, потому что он имел обыкновение выходить из себя. Мог избить замеченного в отсутствии внимания молодого охотника или подвергнуть жестокому наказанию – например, отправить без провианта и антирадиационных пилюль в пустыню.

Поначалу Генерал показался Астароту человеком справедливым, разумным, наделенным сильной волей. Он думал, что Генерал для молодых охотников – родной отец, всегда поймет, поможет, ободрит в трудную минуту, направит на правильную дорогу тех, кто сбился с пути, и шагает сам по себе, не в ногу с остальными. Но со временем Астарот осознал, как жестоко заблуждался. Генерал был для них всего лишь командиром, который привык к тому, что их потери всегда немного больше запланированных государством, и с этим уже ничего не поделаешь. Отец оплакивает свою потерю, если сын его лишился жизни, а Генерал лишь констатировал факт, давал указание послать похоронку, если у погибшего были родители, и пополнял ряды старших охотников за счет новобранцев.

Однажды Астарот поступил крайне неосмотрительно. Ему показалось, что Генерал не прав в одной из предложенных для рассмотрения тактических задач. В монастыре было принято высказывать свои мысли вслух. Он подал голос и в этот раз.

– Мне кажется, здесь следует обойти мутантов по равнине…

– Что? – Генерал резко развернулся от кристаллического экрана, где только что разворачивал грандиозное сражение со стаей летающих эрлов (бли и ползающие) с помощью длинного стилуса. – Кто это сказал!? – Отчеканил он.

– Я, – Астарот поднялся, – я сказал, что мне кажется, лучше было бы…

– Я слышал, что ты сказал!

– Но я думаю, что вы говорите неправильно…

Лицо Генерала побагровело.

– Не сметь мне перечить! – заорал он…

Генерал выгнал юного охотника из Лагеря, повелев не возвращаться без трех тушек малых нюхачей. Из вооружения юному воспитаннику выдали лук с провисшей тетивой и ржавый охотничий нож. Хорошо хоть его снабдили несколькими антирадиационными пилюлями – иначе через неделю он умер бы от лучевой болезни. Астарот побоялся заходить далеко в пустыню, он бродил по периметру, там, где нюхачей и в помине нет, уныло вглядываясь в горизонт. Вскоре Астарот начал испытывать острые приступы жажды и голода. Если бы не помощь одного из старших охотников, который пожалел парнишку и добыл ему три тушки, он так и остался бы навсегда в пустыне.

Увидев, что Астарот вернулся с добычей, Генерал буркнул, что был в нем уверен с самого начала. В голосе его при этом прозвучало удивление: он явно не рассчитывал, что мальчишка, ничего не смыслящий в повадках хищников, сможет остаться в живых в суровых условиях пепельной пустоши…

Со временем Астарот научился распознавать, насколько та или иная тварь, обитающая в пустыне, хитра. Некоторые мутанты были почти разумны: они умели запутывать следы, прикидываться чем-то иным, вроде красного тонколистого куста или даже распластавшегося по земле пышного моха. А иные, и это было страшнее и неприятнее всего, умели разговаривать. Одни только повторяли однажды услышанные где-то слова охотников, другие общались на одном им известном диалекте – издавали, гортанные, омерзительные звуки, напоминавшие, впрочем, связную речь.

Этих тварей, подражавших человеку, Астарот ненавидел больше всего. Его учили, что убивать их нужно в первую очередь. Охотники считали, что эти прикидывающиеся людьми мутанты представляют наибольшую опасность для мирных жителей, потому что они – умнее других.

– Это подражатели убили полковника Хэммета, – сказал Генерал, обвел класс красными от бессонной ночи, проведенной с бутылкой спирта, глазами и стукнул кулаком по столу, – мы должны убивать их, не зная жалости. Вы поняли меня?! Убивать без пощады!

– Да! – откликнулся класс бывших послушников.

Смирение, внушенное им в монастыре Темных сил, забылось. В Лагере они познали смирение иного рода – распорядок охотничьей службы. У них была самая важная в мире миссия – защищать мирных граждан от отвратительных мутантов, и каждый из них надеялся выполнить свое предназначение с честью.

«Так и есть, – подумал Астарот, – вот оно…». В отдалении он заметил падальщика, черную тварь, что взмывала под облака, парила там, а, заметив дичь, складывалась в шар и стремительно падала вниз, разбрасывая крылья лишь над самой землей.

Падальщик ел, лениво шевелил тяжелыми челюстями. В когтях он держал что-то похожее на крупного зайца, рвал розовое мясо и перетирал пластинами зубов.

Охотник ощутил, как мозг его заполняет безумная жажда убийства: он разорвет проклятого мутанта на куски, изрежет его тело охотничьим ножом, снимет с лысого черепа скальп… Астарот с трудом сдержался, чтобы не рвануть вперед немедленно и не пустить сразу в дело нож, потому что по опыту знал – падальщик может скрыться от него в небе, а в стремительно мелькавшую меж облаков тень попасть из огнестрельного оружия, пусть даже оно оборудовано совершенной оптикой, не так-то просто.