Охота за мыслью (заметки психиатра) - [38]

Здесь две возможности. Одна — простое совпадение. Вероятно, Ломоносов не раз и не два видел подобные сны, и вот наконец один роковым образом оправдался. Одно оправдавшееся предчувствие для эмоций наших, как известно, действеннее ста неоправдавшихся, которые вытесняются очень быстро. В своей стихийной эхо-игре подсознание бывает мудрым провидцем, но гораздо чаще все-таки зряшным паникером и перестраховщиком. Однако сознание прощает ему этот недостаток более чем снисходительно…

Вторая возможность. По каким-то мелким, косвенным признакам, по неосознаваемым, но реальным и воспринятым деталям хода событий вероятность прогноза несчастья увеличилась. Быть может, это были какие-то погодные знаки или что-то другое. Будущее отбрасывает свои тени — есть такое английское изречение.

Будущее, конечно, ничего не отбрасывает, но зато настоящее действительно всегда содержит в себе зародыши будущего.

Есть и еще одна, более редкая разновидность вещих снов: с удивительной точностью предсказываются маловероятные события, как будто бы не затрагивающие эмоций. Мне самому, например, много раз снились люди знакомые, но довольно далекие от меня. Я не имел основания ни ждать, ни желать встречи с ними, но вскоре, обычно в тот же день или на следующий, эти встречи происходили. Одно время это повторялось так часто, что я перестал удивляться, но объяснить по-прежнему не мог. Может быть, это просто действие статистического закона «кучности» редких событий?

Моей двоюродной сестре однажды приснился во всех деталях экзамен, предстоявший дня через три (правда, это уже был сон, эмоционально окрашенный), тот самый номер учебной комнаты, тот самый номер билета. И даже экзаменатор, ранее незнакомый, с тою же именно физиономией, какая приснилась… Подобные «ясновидящие» сны снились ей и еще несколько раз.

Здесь в поисках чуда очень нужно и очень трудно исключать одно коварное явление — обратные обманы памяти, подобные тем состояниям «уже виденного, уже пережитого», которые иногда возникают самопроизвольно или при раздражении гиппокамповой системы. О ясновидении во сне можно всерьез говорить лишь после того, как будет набрано достаточное число опытов со следующей экспериментальной процедурой: содержание сновидений фиксируется сразу же после сна, а затем проверяется совпадение-несовпадение. Надо исключить и поступки, внушенные самим сновидением.

Это скучно, но что поделаешь…

Фрейд производил психоаналитическое толкование снов по принципу образно-ассоциативной символики. В его толкованиях много остроумных догадок и много произвольного и надуманного. Вытесненные побуждения действительно могут проникать в сновидения, но как раз здесь это обычно происходит с гораздо большей откровенностью, чем в жизни. Приведу лишь один пример.

Один из моих читателей, Д. Г., уже пожилой человек, поведал мне о «второй жизни» в сновидениях.

В жизни это человек весьма здоровый физически и психически, деятельный и разносторонне способный: известный в своей области специалист, преподаватель вуза, научный работник, увлекается многими другими предметами, пишет стихи и прозу, обладает легким слогом и незаурядной фантазией, в прошлом хороший спортсмен… Здоровое самоутверждение пронизывает всю его жизнь. В общении легкий и обаятельный (я имел удовольствие с ним встретиться). Нельзя, однако, сказать — он сам это признал, — что жизнь дала ему полное удовлетворение: ему постоянно свойственно, и иногда в горькой степени, то, что можно назвать голодом неиспользованных возможностей, многочисленные увлечения остались на уровне хобби…

И вот однажды (Д. Г. было тогда уже около шестидесяти лет) ему приснилось, что он сидит на скамейке в сквере возле Большого театра; он сильный, великолепно сложенный юноша, в превосходном настроении. Но странно: он не знает своего имени, не знает, откуда родом и почему оказался здесь, — решительно ничего о себе не знает. Он отправляется в ближайшее отделение милиции: быть может, там ему помогут установить личность. Делом занялись опытные люди, и через некоторое время ему вручаются документы на имя некоего Садко Руслановича с фамилией того же корня, что у Д. Г., но короче и красивее, а также студенческий билет, свидетельствующий, что он, Садко, — студент физического факультета Московского университета, хотя ему всего шестнадцать лет. Окрыленный, он идет в университет выяснять дальнейшие подробности своей жизни, знакомится с людьми, которые, как оказалось, давно его знают, и тут сон оборвался… Однако на следующую ночь он снова приснился себе в образе Садко, столь же привлекательном, и новый сон начался точно с того места и времени, на котором кончился предыдущий. Некоторое время спустя — новый сон, и опять с того места, на котором оборвался.

Так началась жизнь второго «я». Она продолжалась из сна в сон, с нерегулярными перерывами, во время которых виделись обычные, сумбурные сны, быстро забывавшиеся. Сны же, касавшиеся Садко, были необычайно яркими и последовательными, время в них текло быстрее, чем в жизни, иногда новые события начинались после небольшого разрыва, но всегда «время вперед».