Охота на Велеса - [59]

Королевский канцлер советовал ему немедленно убираться из русских земель, по возможности избегая новгородцев. Потому что при возвращении из Гнезно в Новгород в польских землях бесследно пропал посол Новгородского князя Ярослава, небезызвестный ему Рагнар.

Всеслав присвистнул и задумался над тем, как это Гостомысл в его присутствии передал эту весть Любаве, а он, стоя рядом, ничего не понял. Ох, уж эти послухи!

Он даже и не обозлился на то, что его снова собирались использовать втемную. Очевидно, что сейчас Гостомысл очень многого не учел. Интересно было бы его переиграть. «Вынь, значит, голову из собственной задницы»? Вот он сейчас и вынет.

Посол Болеслава зашел в избу. Любава, пересиливая себя, сооружала шнуровку на его рубахе. На мгновение Всеслав позавидовал Рагнару в том, что его так сильно любят. На дочери пропавшего новгородского посла просто лица не было. Он подошел, сел рядом с ней на лавку, отнял шитье.

- Любава, милая, — произнес он так мягко, как только мог, — ты не думаешь, что если мы с тобой будем полностью доверять друг другу, то будет лучше для дела? Ведь я не последний человек в Польском княжестве. Могу многое узнать.

Любава внимательно на него смотрела. Но от горя она соображала хуже, чем обычно.

- Тебе Гостомысл дал приказ, молчать насчет Рагнара? — напрямик спросил Всеслав, пожалев ее.

- Нет, но он же… откуда ты узнал?

Всеслав молча показал ей письмо.

- И ты не разозлился, что он использует твое предложение в наших целях?

- Ну а я использую твое горе в своих целях. Давай все же объединим наши усилия, давай с этого момента не будем ничего утаивать друг от друга. Ты ведь не послух князя Ярослава в моей земле? Ты ищешь своего пропавшего отца. Давай без лишних сложностей, а?

То есть, отодвигаем в сторону хитрого Гостомысла, и действуем дальше вместе.

- Ты великодушен, Всеслав. Ты умеешь прощать и не держишь зла, а это немногие христиане умеют, — еле слышно ответила Любава.

- Да, я такой, — скрывая смущение за усмешкой, заявил он. — Расскажи, мне интересно, как это тебе Гостомысл сообщил об исчезновении Рагнара, а я и не заметил.

- Он никак не может благословить мой брак. Это должен сделать отец Феофан. Должен был бы, если бы мог, — начала Любава, но не удержалась и всхлипнула.

Всеслав, отметив про себя, как хорошо умеет слушать тренированный послух князя, обнял свою невесту одной рукой.

- Поплачь, — сказал он ей тихо. — Теперь уже можно. Потом ты успокоишься, мы поужинаем и устроимся спать. Уже темнеет. Прошлая-то ночь была бессонная. А завтра будет новый день. А потом мы обязательно найдем твоего отца, раз уж он должен благословить твой брак. И вот еще что, не пугайся, но твой Гостомысл намекнул мне, что ты, в конце концов, станешь моей женой. Как ты думаешь, он сильно ошибается?

Слушая его успокаивающий тихий голос, Любава невольно улыбнулась сквозь слезы.

- Гостомысл вообще никогда не ошибается. Но в нашем случае это должно пугать тебя, а не меня.

* * *

На следующий день все население славного города Муромля и его окрестностей собралось на высоком берегу Оки. Оттуда, с высоты, привольно расположившись среди кустов на спуске к реке, люди созерцали продажу Велесовых волхвов каравану, уходившему по льду в сторону далекой Булгарии. Дружина князя Ярослава застыла правильными рядами. Сам князь неподвижно высился на белом коне чуть в отдалении. А над ним трепетало в легких порывах ветра удивительное знамя. Знамя, впервые в истории поднятое над колдовским Залесьем. Всадник на белом коне поражал дракона. И всадника этого звали не Ярила, как можно было ожидать, глядя на золотое солнце, которое воин держал вместо щита, а святой Юрий. Георгий Победоносец уверенно брал в свои надежные руки защиту невидимых рубежей Залесской Руси.

- Как ты думаешь, Творимир, — Гостомысл тихо подъехал сзади к потрясенным открывшимся зрелищем новгородцам, — у русских бесов появятся со временем рога и копыта?

- Ты еще скажи, хвост с коровьей кисточкой, или свиной пятачок, — хмыкнув, ответил Творимир, не в силах оторвать глаза от огромного знамени с всадником с переливающимся золотым нимбом вокруг головы, золотым солнцем вместо щита и сверкающей молнией вместо копья.

- А ты зря смеешься. Разумею, Велес — покровитель скота. Здесь традиционно изображается с рогами, копытами и, смейся-смейся, с хвостом с коровьей кисточкой. Сейчас в Суждале строится храм Святому Власию, по созвучию с Велесом, как ты понимаешь, для тех, кто захочет иметь святого покровителя домашней скотинки. А те, кто не захотят, что им останется? Останется их драгоценный Елс с рогами, копытами и коровьим хвостом в качестве демона. Ты думаешь, я неправ? — и он с горечью улыбнулся.

Творимир не рискнул спорить с этим мудрецом. В конце концов, всякое может случиться. Даже и коровий хвост у демона, хотя свиной пятачок, все же, навряд ли.

Всеслав тихо рассмеялся, представив себе мрачного демона ада с коровьим хвостом. С кисточкой. Но от русских можно ожидать даже этого.

Он был не в силах досадовать на то, что их с Мечиславом переиграли. Знамя со святым Георгием, поражающим дракона, покорило и его душу. Да и поражение они с Мечиславом потерпели только частично. Муромль, все же прочно отдал себя под покровительство Черниговских князей. Но хоть и частичное, это было поражение. Сплотить волхвов против христианского влияния Новгорода не удалось. Колдуны были схвачены, у всех на глазах проданы в рабство, и никто за них не вступился. Пощаду получил только Домажир, отец Сольмира. Сердца муромцев были покорены тем окончанием их исконной легенды, которое им предложил князь Ярослав. Впрочем, сердца муромцев были покорены новгородцами, как уже мог заметить Всеслав, несколько раньше. И вот еще что. Они все были сами по себе и не стали бы вступаться за чужих людей — волхвов, рискуя здоровьем и жизнью. Боевая дружина Ярослава выглядела убеждающе грозно. Но многих сейчас смутно беспокоило, что существовало в мире нечто, за что сказитель Сольмир был готов расплатиться жизнью, предупреждая Любаву.