Охота на ведьм - [7]

Но опасение остаться в одиночку против трех зверей оказалось напрасным.

— Знали бы раньше — еще бы по монете стребовали, — осклабился душегуб, вытаскивая кинжалы из ножен.

Девица, остающаяся за спинами мужчин, не произнесла ни слова. Охотник краем глаза посмотрел на нее и остался недоволен увиденным: похоже, бывшая послушница, несмотря на всю свою браваду, не имела ни капли боевого опыта, потому что стояла как вкопанная на пороге залы, вцепившись обеими руками в посох. Впрочем, на узком лице ее сохранялось заученное при совершении многочисленных молебнов выражение спокойного безразличия, и только по карим глазам можно было понять, что толковой помощи ждать от этой «воительницы» не следует.

Что ж, пусть сыграет хотя бы такую роль, какую сможет, тем более что волк-вожак потянул носом воздух и, учуяв запах женщины, оскалил клыки. На нее ведь бросится — как пить дать. Понимает, чем грозит присутствие послушницы, пусть и до оцепенения испуганной. Ведьма натаскала, небось? Наверняка. Выпестовала себе защитничка, тварь нечистая…

Зачарованный волк и правда бросился в сторону послушницы, тогда как его дикие братья рванулись к разбойникам. Марк, находившийся на линии главной атаки, не стал принимать удар на себя, отступив на шаг и позволив стремительному, как пущенная эльфом стрела, седому убийце проскочить мимо. Туда, где находилась беззащитная добыча.

Девица закричала, но сразу же захлебнулась собственной кровью, хлынувшей из прокушенного горла, а волк, хорошо обученный своей наставницей, не запуская зубы в призывно пахнущую плоть, без промедления развернулся к новой жертве. Которая, впрочем, обещала стать отнюдь не такой легкой, как первая.

Несколько мгновений, пролетевших, пока зверь занимался послушницей, были нужны Марку куда больше, чем ее целительная сила; их как раз хватило, чтобы освободить от плаща тело, а от ножен — оружие. Два меча. На каждом — два лезвия по обе стороны рукояти, которая могла лишить пальцев любого, кто не знал секрета механизма. Щелчок скрытой пружины, и лезвий стало вдвое больше: «крест Всевышнего» был готов к встрече с врагом.

Волк вряд ли понимал, чем ему грозит странное оружие, иначе поостерегся бы нападать, а то и вообще сбежал бы с поля боя, но чары ведьмы требовали защищать хозяйку до последнего вздоха, и седой зверь повторил атаку, в первый раз оказавшуюся успешной.

Два росчерка молнии слились в один, и противники, на мгновение оказавшиеся вплотную друг к другу, снова разошлись в стороны. Вернее, волк отпрыгнул, словно не ощущая глубоких порезов, из которых тут же начала сочиться кровь, а Марк остался стоять на месте.

Новый бросок, чуть более удачный, и уже Охотнику пришлось несладко: волчьи когти вспороли куртку и кожу под ней на плече человека. Хотя при этом и одна из лап зверя оказалась рассечена до кости.

Еще бросок. И еще. Разбойники, также не без потерь расправившиеся с обычными волками, смотрели на поединок во все глаза, впрочем не спеша помогать какой-либо из сторон. А Марк чувствовал, что больше ударов пропускать нельзя, потому что правая рука начинает неметь. Но чтобы победить, очень часто нужно рисковать, и Охотник, сделав вид, будто устал, чуть опустил клинки. Волк, осознав только то, что острозубая стальная преграда стала ниже, прыгнул, и в то же мгновение человек, который теперь-то уж точно должен был упасть под ударами могучих лап, действительно упал на одно колено, оказавшись под брюхом зверя.

Движение крест-накрест, совсем короткое, — и натянувшаяся от напряжения мышц седая шкура разошлась в стороны, выпуская наружу всю требуху. Волк пролетел еще несколько футов после встречи со сталью и рухнул на пол, подняв в воздух облако трухи, но все еще был жив, когда победитель подошел к поверженному врагу. Был жив и смотрел алыми, но теперь уже от выступившей крови глазами, пока крест лезвий не отсек седую голову. Только потом взгляд зверя потускнел. Мерцание шрамов на лапах жило чуть дольше, но и оно постепенно потухло, словно угольки костра, задутые ветром.

Марк нажал на рычажки потайных пружин, складывая «кресты», но убирать оружие в ножны не стал, а многозначительно посмотрел на разбойников. Те подумали и вдруг ловко начали пятиться к выходу из залы, решив, что с Охотником на ведьм им делить нечего. Впрочем, Марк был уверен, что они обыщут-таки все дворовые пристройки, дабы не возвращаться совсем уж с пустыми руками. А вот за договоренной платой не придут, что особенно приятно, ведь там, где молнией сверкнул «крест Всевышнего», в любой миг может тяжело ударить гром булавы инквизитора.

Зала опустела. Даже тела убитых зверей и погибшей девицы быстро утонули в пыли, во время сражения повисшей было в воздухе, а теперь опустившейся на прежнее место, и теперь почти ничего уже не напоминало о случившемся. Марк еще раз осмотрелся, прислушался и, убедившись, что больше врагов вокруг нет, двинулся через залу в дальние комнаты, туда, где должна была прятаться ведьма.

Там она и нашлась.

Не старая еще, больше жилистая, нежели стройная, в богато вышитом платье, слишком неуместном посреди всеобщего запустения, с рыжими локонами, свободно и вызывающе рассыпанными по плечам. И очень спокойная. Она осталась спокойной, даже когда увидела «кресты» и поняла, кем является ее гость. Но, впрочем, последней попыткой уйти от преследователя не пренебрегла: что-то быстро прошептала и бросила вверх горсть порошка, который и не подумал падать на пол, а наоборот, начал расползаться по комнате щупальцами тумана.