Охота на удачу - [8]

Мгновенно пожалев о своем сиюминутном желании, возвращаться Гера все же не стал. Тем более что до городского парка культуры и отдыха было рукой подать — не больше десяти минут ходьбы. Конечно, можно было найти мороженое поближе, продуктовый магазин с поэтичным названием «Заря» занимал весь первый этаж соседнего дома, выбор разнообразных эскимо и пломбиров там был просто сказочный. Вот только Гере хотелось именно того, что нарисовало ему воображение, — некий экзотический плод в скорлупе вафельного стакана, наполненного холодной белой мякотью. Такое лакомство выпускал только местный молокозавод — предприятие, навечно застрявшее в советском прошлом и вот уже лет восемь балансирующее на грани банкротства. Ближайшая точка, реализующая его продукты, находилась именно в городском парке.

Солнце стояло в зените, и деревья не давали достаточно тени. Бредя по аллее, Воронцов с каждой секундой все крепче утверждался в мысли, что затея бодрой пробежки по асфальтовому пеклу с самого начала была неудачной. Сумеречи казались выжженной пустыней. Сделав небольшой круг, Гера прошел мимо угловатого, похожего на саркофаг здания мэрии, в надежде немного освежиться возле единственного в городе фонтана. Тот, как и следовало ожидать по закону подлости, оказался выключенным, и Гера не смог сдержать стон разочарования при виде пустой чаши, облицованной пересохшей плиткой. Чтобы добраться до парка, предстояло еще пересечь площадь Мира, миновать Дом культуры и пройти пару кварталов вверх по Советской улице. Обычно Воронцов с легкостью преодолевал этот маршрут, но сегодня ему казалось, будто поход за мороженым продолжается уже целую вечность. Так что, входя в парк, заросший давно не стриженными кустами и вымахавшими до опасных размеров деревьями, он уже еле плелся.

Мимо беспощадно разломанных скамеек, мимо закрытого тира, мимо скульптуры огромного лося, установленной год назад и еще успешно сопротивляющейся вандалам, Герка двигался к центру парка, где, разрушаясь под воздействием стихий, ржавели металлические скелеты аттракционов. С детства знакомые «Колокольчик», «Сюрприз», «Юнга» больше не служили источником радости, а напротив, излучали уныние. Облупившаяся краска делала их похожими на гигантских чешуйчатых рептилий, страдающих от жары, как и все в этом городе. Возле навечно застывшего колеса обозрения, горделиво возвышающегося над верхушками самых высоких деревьев, вновь появилось стойкое желание, плюнув на все, поскорее вернуться домой, чтобы залезть под освежающие струи ледяного душа. Но холодильник с мороженым призывно белел уже в какой-то паре сотен метров. Поворачивать назад сейчас действительно было бы глупо, и Герка чуть ли не бегом припустился к передвижной лавке, где под бело-оранжевым зонтом вяло лузгала семечки дородная тетка в фирменном халате молокозавода.

При виде Герки продавщица тут же отложила в сторону газетный сверток с шелухой. Подавшись вперед, она навалилась на холодильник огромными отвисшими грудями и улыбнулась. В представлении тетки эта улыбка должна была быть широкой и радушной. Вот только поверить в ее искренность мешали кривые зубы да застрявшие между ними черные скорлупки семечек.

— Тоби чого, солодкый?

Чувствуя, как в черепной коробке плавится мозг, а во рту пересыхают последние капельки слюны, Гера ткнул пальцем в приклеенный скотчем ценник, на котором от руки было выведено синим маркером: «Пломбир „Городской“».

— Зараз, зараз хлопчик!

Женщина засуетилась, словно опасаясь, что Гера уйдет к другому мороженщику. Проворно вскочив на ноги, она сдвинула в сторону залепленную ценниками и этикетками крышку: словно открыла древний саркофаг, полный тайн и загадок. Из холодильника приятно дохнуло свежестью. Не сильно, но достаточно, чтобы Герке захотелось, отпихнув тетку в сторону, нырнуть в хранилище брикетов, упаковок и пачек с мороженым. Он даже неосознанно облизнулся. Увидев это, тетка-продавщица, чьи руки и груди погрузились в холодильник в поисках «Пломбира „Городского“», вдруг подмигнула ему и тоже облизнулась, медленно проведя языком по мясистым, потрескавшимся губам. Зажмурившись на секунду, Воронцов потряс головой, отгоняя наваждение. Когда он открыл глаза, продавщица, громко шурша целлофановыми обертками, уже скрылась в холодильнике чуть ли не по пояс. Над холодильником покачивался лишь огромный зад, обтянутый тканью халата, да туго стянутый на затылке пучок рыжих волос с сильно отросшими темными корнями. Казалось, тетка вот-вот провалится внутрь целиком, нелепо взбрыкнув напоследок слоновьими ногами. Но обошлось. С тяжелым вздохом продавщица вынырнула обратно.

— Ось, трымай! — Она протянула покупателю заветный стаканчик с воткнутой в него деревянной ложечкой.

После привидевшегося брать мороженое из рук этой женщины было как-то неприятно, но куда деваться? Аккуратно, даже с некоторой брезгливостью приняв пломбир из сарделькообразных пальцев, Гера полез за кошельком.

— Двадцать пьять рублей, — предвосхищая вопрос, подсказала мороженщица.

В тощем кошельке Геры в общей сложности лежало сотни полторы. Парочка мятых полтинников, три десятки да куча разнокалиберной мелочи, от копеек до юбилейных червонцев.