Охота на шакала - [29]

Как быстро сориентировался Саблин, его приняли за кого-то другого, того, кто у Мельниченко вызывал крайнее почтение. Отсюда – и внимание, и неожиданная помощь. Но в такой ситуации выбирать не приходилось. После того, как пронырливый адвокат «уплатил», задержанный без всякого сожаления расстался с камерой. А там его уже ждал Мельниченко, заключивший Виталика, или Серегу Грицука, в объятия. Как полагал консул, заочно они были знакомы давно, теперь оставалось это перевести в «реальную» плоскость. Учитывая ситуацию, Саблин решил временно покориться судьбе.

* * *

– Приехали, Серега! – прозвучало из уст консула. – Я тебя в нормальный кабак привез, где и водяра есть, и шашлык из осетрины готовят. Надо же это дело замочить, душой оттаять после кичи. Я уж знаю…

Вскоре новоявленные знакомые уже сидели на открытой террасе симпатичного ресторанчика.

– …Одно, что раздражает: шевелятся они тут, как сонные мухи, – комментировал работу обслуги Мельниченко. – И так у них мозгов нет, а здесь, на жаре, последние испарились.

Но официант на покрикивания консула лишь улыбался и так же неспешно продолжал накрывать стол. Саблин больше слушал, наблюдая за своим «спасителем». Мельниченко можно было дать лет сорок пять, и не стоило быть хорошим физиономистом, чтобы понять – часть своей жизни он явно провел в местах не столь отдаленных.

– Я же, братан, о тебе слышал, вот только познакомиться не привелось, – говорил консул, широко улыбаясь, – еще когда это дельце пресса на все лады склоняла.

– Что?

– Ну, насчет тех вагонов, которые тогда из Киева в Донецк так и не дошли.

Саблин, не подавая вида, выслушал парочку историй, после которых все стало окончательно ясно. Консул просто спутал его – данные, что значились в липовом паспорте, совершенно случайно совпадали с тем человеком – крутым донецким братком.

«Ну да, – размышлял он, слушая разглагольствования Мельниченко, – новую фамилию мне для украинских документов подбирали через Интернет. Вот случайно и совпало – и имя, и фамилия. Это ж надо!»

– Да мне и на зоне о тебе рассказывали! – воодушевленно вещал консул. – А вот где встретиться довелось. Я ж как узнал – мигом в эту кутузку. Вот думаю, костьми лягу, а братана на волю вытащу!

– Спасибо тебе, Микола, – приложил руку к сердцу Саблин, начавший входить в новый образ, – век не забуду.

– Да чего уж там, мы ж должны друг другу помогать! Ты давай закусывай, а то ведь в здешних тюрягах крысами кормят.

– Крысами? – вспомнил Виталик соседку по камере.

– Ну да, или протухшим мясом с рынков.

Разговор покатился, как по маслу.

– …Я еще хотел на Килиманджаро съездить, – озвучил детскую мечту Саблин, вспомнив о «крыше Африки», самой высокой горе на континенте, находившейся как раз в Танзании.

– Да был я там, на самой границе с Кенией. Хрень полная! – махнул рукой Мельниченко. – Нет, гора, конечно, впечатляет. Огромная, а главное, вокруг ни хрена нет. Вообще ничего – плоская, как этот стол, степь. И эта Килиманджаро среди пекла раскаленного на шесть кэмэ торчит. Ледники сверкают издалека, это да – типа маяка, одним словом. Но мне здесь лучше. Тихо, спокойно, и мухи не кусают. Особенно це-це.

Он закатился от смеха, трясясь и скаля зубы.

Надолго задерживаться в ресторане Саблин не собирался. Дел у него хватало с избытком. Теперь он на воле – очень хорошо, но терять время нельзя. Поэтому он взялся за дело всерьез. Тем более что стол просто ломился от выпивки и закуски – Мельник решил встретить братана, как следует.

– Давай, Микола, выпьем за наше знакомство, – поддав в голос чувств, произнес Саблин, поднимая рюмку. – Если что, я за тебя…

Другой рукой он стукнул себя в грудь, изображая стопроцентную искренность.

Пить он старался поменьше, но собеседника опекал так, чтобы тот поскорее напился, и можно было уйти «по-английски», не прощаясь. Дело шло, в общем, неплохо. Спиртные волны все больше захлестывали Мельника, стремившегося отпраздновать освобождение кореша и вообще встречу с родственной душой. Но захмелевший консул нашел новое приключение.

За соседним столиком сидели пятеро белых туристов. По поводу этой пятерки, вернее страны, из которой они прилетели, можно было не сомневаться. Немецкая речь звучала четко и полновесно, а часто менявшиеся бокалы пива подтверждали, что тевтонцы не дураки выпить пенного напитка на родине и за ее пределами.

– Неплохая цыпочка, а? – толкнул локтем Саблина консул, глядя на единственную представительницу прекрасного пола среди немцев. – Ишь как расселась: груди из майки вот-вот вывалятся. Я бы с ней покувыркался.

Саблин глянул на «цыпочку». Немка и вправду была хороша – белокурая, с длинными волосами и фигуркой – закачаешься. А консул, сфокусировав свое зрение на ней, продолжал:

– Интересно, она что, со всеми четырьмя спит?

– Да ладно, успокойся ты, – шикнул на него Виталик.

– Расслабься, – хохотнул Мельниченко, – это я так… рассуждаю. Такой, как она, на целый полк хватит.

Выражал свои мысли дипломат по привычке громко, но не в этом дело – за соседним столиком воцарилась такая тишина, что Саблин присмотрелся повнимательнее. На лицах немцев было выражение, возможное лишь для тех, кто понимает по-русски.