Охота на Пушкина - [4]

— Не волнуйтесь, мистер Платов, — успокоил иностранец. — По правилам боксерской ассоциации вы будете застрахованы от травмы… На сумму, скажем, полмиллиона долларов.

— На миллион!

Иностранец помедлил мгновение.

— Хорошо, — согласился он. — На миллион.

— Погодите, погодите, — вдруг вспомнил Платов. — Вы сказали, у вас список из двадцати человек. Ну, тех, кто обижал вашего Полянски. Так они что, все с Тайсоном боксировать будут?

— Да.

— Как вы это представляете? Ведь это у меня худо-бедно первый разряд по боксу, а остальные?

— Остальные будут по трое и по четверо на ринг выходить. В зависимости от теперешнего физического состояния.

Логично. Все у этого Полянски продумано.

— Но бой с вами — гвоздь программы, — внушительно заверил иностранец. Наверное, для того, чтобы Платов чувствовал особое к себе отношение.

Платов опять задумался, стараясь представить предстоящее дело во всех деталях. Это было нужно для того, чтобы сейчас, во время первого разговора, ничего не упустить и обо всем договориться. А то потом, как показывал опыт Платова, будет уже поздно.

Иностранец деликатно прервал его напряженные размышления.

— Пожалуйста, тщательно все обдумайте, господин Платов. Шаг непростой. Посоветуйтесь с вашей девушкой. Может, она будет против. Сделаем перерыв, и я позвоню вам через несколько минут.

— Да я собственно и сейчас…

— Нет, нет. Давайте прервемся. У нас тут как раз должна быть пауза… Я имею в виду, что на параллельной линии звонок потенциального рекламодателя. Мне нужно ответить.

Платов не стал возражать.

* * *

«А и в самом деле», — подумал он и набрал номер своей подружки Полины.

К телефону никто долго не подходил.

Платов терпеливо ждал. Полина всегда подходила не скоро. Потому что была, например, в ванной и теперь не спеша выходила, заворачиваясь в махровое полотенце. Или смотрела сериал и не хотела отрываться от телевизора до конца сцены про любовь. А может быть, красила ногти. И ждала пока подсохнет лак, чтобы не смазать его о трубку.

— Ты что делаешь? — спросил у нее Платов.

— Ничего.

— Как ничего?

— Журнал смотрю.

— А что это за музыка такая приятная? — спросил Платов.

— Это телевизор. Передача про животных. Про белую пуму. Как она своих детенышей выводит.

— А-а-а…

Всегда, когда Платов слышал голос подружки, у него без всякой причины теплело в животе. Странное дело. Вот вроде бы только что был погружен во что-то важное, ни о чем таком даже не думал. А услышал ее голос — и в животе потеплело.

— А про что журнал?

— Про татуировки.

— Про что?!

— Татуировки. Хочу картинку себе сделать… На спине…

— Где это?

— Внизу. Сбоку.

— На попе, что ли?

— Ну, почти.

Платов задумался. Представил.

— Вот только никак не могу выбрать, — сказала Полина, — что лучше, дракончик или роза…

— А дракончик большой? — начал вникать в проблему Платов.

— Нет. — Полина, видимо, на глаз прикидывала размер. — С половину ладони.

— А роза?

— Такая же.

— Тогда дракончик лучше, — решил Платов.

Полина ничего не ответила. Платов знал: что бы он ни сказал, она все равно сделает по-своему. Он не сердился. Дело понятное, женская независимость.

— А я вчера пупок проколола… — задумчиво сообщила Полина.

— Для сережки?

— Ну да! Пирсинг называется.

Платов представил пупок, а точнее, пупочек своей подружки, представил сережку в этом нежном пупке, и теплота из его живота начала распространяться по всему телу.

— Лучше колечко! — посоветовал он, и ему пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло.

Полина опять ничего не ответила. Платов понял, что и на этот раз его мнение не имеет в ее глазах большого веса.

Полина и Платов были знакомы уже больше года, а Платов так толком и не знал, что у нее на уме. В смысле того, как она к нему относится. Иногда он проводил у нее ночь. Иногда она у него. Нельзя сказать, чтобы часто. Но и не от случая к случаю. Она всегда держалась так, будто ей было абсолютно безразлично, что Платов о ней думает, что будет дальше, и есть ли у Платова какие-нибудь планы на ее счет. Но в глубине души Платов чувствовал — он был Полине не так безразличен, как казалось. Просто она человек такой — независимый. Во вкусе Платова.

А может быть, просто живет девушка — и ни о чем не думает. Не ломает голову над тем, что будет завтра.

И ведь даже очень красивой ее не назовешь. Но она вся какая-то… Какая-то ненормальная… Может, например, часами лежать в ванной, перелистывая журналы, время от времени высовывая из воды то руку, то ногу и сосредоточенно их разглядывая. Короче, во вкусе Платова. И в животе от нее сразу теплеет.

Вообще-то Платов на ее счет не волновался. Не то что понимал, но чувствовал: никуда она от него не денется. В один прекрасный день он сделает ей ребенка — и все будет как надо.

Но сейчас Платов, собственно, звонил по делу.

— Помнишь, тебе в кино машина понравилась? — спросил он. — Такая спортивная, с открывающимся верхом?

— Красная? — уточнила Полина.

— Да нет. Желтая, с черными сиденьями.

— А-а… Помню. И что?

— Так. Ничего, — небрежно сказал Платов. — Может быть, куплю скоро такую…

Платов надеялся, что сообщение о машине произведет на подружку впечатление. Но этого не произошло.

— Когда? — спросила Полина.