Охота на пирата - [4]

Он тысячу раз клял себя, что они с Андреем затеяли то опасное путешествие в космос, сблизившее их с капитаном Кроксом. Из-за него они стали изгнанниками с родной планеты, и теперь им некуда было возвращаться. Если их схватят, то Баюна переплавят, а Андрея наверняка засунут в интернат для сложных детей и будут «лечить» гипнозом, избавляя от излишней авантюрности, а заодно и от всего хорошего, что в нем есть.

Баюну случалось видеть хулиганов, «вылеченных» гипнозом и перевоспитанных в подобных интернатах. Они ходили исключительно по тротуарам, боялись наступить на газон, даже если на него закатился мяч, дорогу переходили только по «зебре», бумажки бросали только в мусорные корзины, в школе сидели смирно, не вертелись и не списывали с миниатюрных компьютеров, замаскированных под наручные часы, и никогда не забывали говорить «спасибо» и «пожалуйста». Казалось бы, это отличные дети, мечта всех родителей, но отчего на их лицах застыло выражение покорности и равнодушия к окружающему?

Нет уж, пока Баюн еще не угодил под пресс вторичного сырья, он не позволит засунуть Андрея в интернат, откуда его воспитанник выйдет задавленным идиотом, который будет послушно есть на завтрак манную кашу и смотреть по видеовизору лишь те программы, которые рекомендованы министерством для подростков его возраста.

И Баюн решился на небывалое, на то, что никогда не сделала бы ни одна современная модель няньки или топографического учителя. Он выступил против законов робототехники, заставлявших его действовать согласно инструкции, и бросил вызов своей механической сущности. Он стал первым в истории очеловечившимся роботом-бунтарем. А все потому, что шестьсот лет назад, когда он был создан, люди еще вставляли в искусственные интеллекты роботов схемы самообучения, и это позволило Баюну суммировать накопленный опыт и делать из него свои выводы.

«Нам с Андреем придется бежать с Деметры, возможно, навсегда. Хорошо было бы добраться до Земли, где живет бабушка, и оттуда послать родителям лазерограмму. Они срочно вылетят на Землю, и, таким образом, семья воссоединится», – размышлял Баюн. Но пока это были только его мысли, и даже с мальчиком он ими до поры до времени не делился, помня пословицу: «Во многих знаниях – многие печали».

В небе бесшумно, похожий на океанского ската, пронесся планетолет звездного патруля, и друзья бросились под защиту кустарника. Но, вероятно, у робота-пилота было другое задание, и, не снижаясь, крылатая машина устремилась к космодрому. Когда планетолет скрылся, Василиса выбралась из кустарника, вынимая из скафандра и волос вцепившиеся в них круглые колючки приставалы, местного кустарника, напоминающего чертополох. Хотя девушка и ушибла ногу, прыгая под защиту зарослей, у нее хватило жизнелюбия засмеяться.

– Добро пожаловать в пиратский экипаж! Я уже начала к этому привыкать! – сказала она, и капитан Крокс взглянул на нее с благодарностью.

– Привычка – вторая натура! – заметил Баюн.

Положение, в котором они находились, было нелегким. Отец Лависсы – президент Деметры – поднял на ноги все силы звездного патруля и весь космофлот. Даже не напрягая слуха, можно было услышать доносившееся с шоссе урчание двигателей массивных автоходов, от которых во все стороны отходили юркие подушечники с патрульными роботами. Подушечники проносились над травой и кустарником, осматривая заросли.

– Они разбили периметр на сектора и методично их прочесывают. Так они и до нас скоро доберутся! – со знанием дела пробасил Грохотун.

Боевой робот оживился, очевидно, ему не терпелось пострелять.

– Итак, подведем итоги. Если в ближайший час мы не покинем периметр, то не выберемся отсюда никогда. Во всяком случае, наши тела его не покинут, за души ручаться не берусь. Душа – материя тонкая и малопредсказуемая. – Крокс потрогал бронированные пластины своего корпуса.

Пират прикидывал, нельзя ли их размонтировать и отдать Василисе и Андрею, слабенькие скафандры которых не выдержат попадания из бластера или лучемета. Но бронированные пластины были приварены, и снять их было невозможно.

– Как же мы выберемся из периметра, когда силовая защита включена? – резонно заметил Баюн.

Он жил на Деметре со дня основания на ней поселения и знал, что магнитный колпак не имеет лазеек, а минуя его, выбраться на Гигантскую равнину невозможно.

– Президент почти нас сцапал. Угодили мы в крысоловку, – сказал Андрей.

– Я бы советовал ему быть осторожнее. Китайцы говорят, никто не дерется отважнее загнанной в угол крысы, – усмехнулся пират.

– Фу, крысы… Они такие противные. Если вы спросите мое мнение, капитан, мне больше нравятся ангорские хомячки! – ни к селу ни к городу встрял попугай.

Андрей подошел к периметру и, протянув руку, дотронулся до прозрачного упругого поля, холодного, как стекло. Он знал, что силовое поле в толщину – всего несколько десятых миллиметра, но способно выдержать даже прямой удар раскаленного метеорита.

В отдалении нарастал гул приближающихся подушечников, тем временем быстрые рейдеры звездного патруля прочесывали квадрат за квадратом. Кольцо преследователей сжималось. Андрей невольно представил, что будет с каждым из них, если их засекут. Капитан Крокс не сдастся живым, это точно, да и Грохотун дорого продаст свою жизнь; попугай улетит; его самого отправят в интернат, а Баюна, его старого добродушного няньку, сунут под пресс и наштампуют из него электрические вилки или контакты для автоматических пылесосов.