Охота на Лунина - [16]

— Да уж, — неопределенно хмыкнул Лунин. — В общем, в тот день ничего интересного не было?

— Так оно и на следующий день ничего интересного не было, — усмехнулся Николай Федорович и тут же, спохватившись, поправился: — Ну, до самого вечера.

— Мы ж вообще поначалу думали, что наутро все разъезжаться начнут, — подхватила Мария Геннадиевна, — ан нет, Игорь Владимирович распорядился обед на всю толпу готовить и об ужине сразу подумать. Нам-то, конечно, он не объяснял, что к чему. Дал распоряжение, да и все. Это уже потом я краем уха ненароком услыхала, как остальные промеж собой переговариваются, что, мол, специально над ними измывается, мог бы свое объявление и пораньше сделать.

— И что за объявление? — заинтересовался Илья.

— Так а кто ж его теперь знает, — пожал плечами Николай Федорович, — вроде как он собирался вечером, после ужина, всех собрать и что-то им всем поведать. Вот только он, как поел, сразу к себе в кабинет ушел, а уж больше из того кабинета так и не вышел.

Заглянув на всякий случай в папку, Илья убедился, что правильно запомнил установленное экспертом время смерти Фильченко.

— Скажите, пожалуйста, — на всякий случай Лунин добродушно улыбнулся супругам, — а где вы сами находились в районе десяти вечера?

— Это на момент убийства, значит? — Один глаз Николая Федоровича почти закрылся в хитром прищуре, второй же пристально смотрел на следователя.

— Именно.

— Так во дворе и были, — не стала тянуть с ответом Мария Геннадиевна, — все во дворе были, так и мы тоже.

— Все во дворе были, — с сомнением повторил Лунин, — если все были, то кто же тогда… — Он замолчал, не закончив фразу.

Илья убрал в папку так и оставшиеся пустыми протоколы допроса.

— Получается, члены семьи в это время вас видели?

— Должны были, — задумчиво потер подбородок Красильников. — Мы, конечно, в сторонке ото всех стояли, поближе к кустам, к калине, вы мимо них сейчас проходили.

— Угу. — Илья вдруг почувствовал, что и у него самого подбородок неудержимо зачесался. — А скажите, отчего вдруг в десять вечера все на улице оказались? Игоря Владимировича ждали?

— Так ведь салют же запускали, — удивленно вытаращил на него глаза Николай Федорович, — все четко, как оговорено, ровно в десять. Хороший салют был.

— Фейерверк, — поправила мужа Мария Геннадиевна, — так себе, на мой взгляд. В том году было гораздо интереснее. У нас через участок председатель областного суда живет, Ляхницкий, так вот ему на юбилей фейерверк просто шикарный устроили.

— И сколько по времени длился этот фейерверк?

— В этом году или в том?

— В этом, — кивнул Лунин.

— Минут семь-восемь, — неуверенно отозвалась Красильникова, — может, даже чуть больше. Но все равно у Ляхницкого раза в два дольше все было.

— И вы уверены, что все эти восемь минут, или даже дольше, все родственники Игоря Владимировича так и находились во дворе?

— Ну вы скажете, — энергично замотал головой из стороны в сторону Николай Федорович, — мы ж по сторонам в это время не смотрели. Я как голову задрал, так, значит, и стоял все время, аж шея потом затекла.

— А собаки?

— Что — собаки? — переспросил Николай Федорович. — Может, и они салют смотрели, это у них надо спрашивать.

— Они в это время в вольере были заперты? — уточнил вопрос Лунин.

— Да с чего же? По двору они носились. Мы их запираем, только когда чужие приходят, уж больно нервно они на чужих реагируют, только и следи, чтоб не цапнули. Вот когда музыканты приезжали да эти, ресторанные, вот тогда мы их запирали, конечно. А так они все время бегают, охраняют.

— Ясно, — поднялся из-за стола Лунин. — Скажите, вот если бы вы это дело сами расследовали, то в первую очередь на кого подумали?

— Володька это, старший, — убежденно произнесла Мария Геннадиевна, прежде чем ее супруг успел открыть рот, — мне кажется, ему человека пришибить ничего не стоит. Да и из всех он самый гневливый.

— Не скажи, — наконец собрался с мыслями Николай Федорович. — А Наташкин муж? Я его как первый раз увидел три года назад, так он мне сразу не понравился. С гнильцой человек, только хитрый больно. Так что, в чем гниль его, не скажу, но что с гнильцой, это я точно чую. А уж Игорь Владимирович и подавно, у него на людей чутье всяко получше моего было. Он же не просто так с ним в этот приезд даже словом не перемолвился.

— Спасибо, — кивнул Лунин и, желая сделать супругам приятное, соврал: — Вы мне очень помогли.

Выйдя из домика Красильниковых, решительным шагом Илья направился в сторону главного здания. Миновав усыпанные красными гроздями заросли калины, Лунин замедлил шаг, а затем и вовсе в нерешительности остановился. Неожиданно в голову ему пришла мысль, что стройная фигура в белом купальнике, по-прежнему в одиночестве лежащая на одном из многочисленных шезлонгов, в настоящей момент является самым подходящим объектом для допроса. В пользу этой мысли было несколько весомых факторов. Во-первых, она была в поле зрения и, как показалось Илье, тоже обратила на него внимание, а значит, визуальный контакт уже установлен; во-вторых, женщина была у бассейна одна, из этого следовало, что откровенному разговору помешать никто не сможет. Третьим, но, возможно, самым весомым обстоятельством был раздельный купальник, две белоснежные полоски которого ярко выделялись на фоне безупречно загорелой кожи.