Охота на ламию. Институт неблагородных - [7]

— Я уберу, — прошептала я, стараясь заколоть в пучок влажные волосы.

— Хотела произвести впечатление на нового преподавателя? Ну, признайся, — продолжала подначивать меня подруга, хихикая и толкая в бок.

— Ну тебя! Что ему здесь делать, на нашем собрании? — успела произнести я, но тут зал, наполненный тремя курсами факультета, стих. На трибуне появились Персилия, наш декан, преподаватели, которых я знала по прошлым двум годам обучения, и Он. Дракон.

Глава 2

Дракон.

Я сидел рядом с другими преподавателями как на иголках. До сих пор не верилось, что всё это правда. И скромно украшенный зал для собраний, вмещающий больше сотни учащихся, и огромная люстра, слишком вычурная, чтобы быть дорогой, и Древние, сидящие рядом как равные.

Нет, они были здесь важнее, хотя бы из-за долгих лет преподавания. Я же тот самый новичок, который должен быть счастлив, что его не отправили гораздо дальше, чем Кломмхольм, находящийся у самого подножия столицы.

И всё же я чувствовал себя отвратительно. Моя семья, друзья, те, с кем работал раньше, — все делали вид, что ничего страшного не случилось. Три года по меркам Драконов не тот срок, чтобы стоило всерьёз об этом сокрушаться.

Приёмные родители пытались уверить, что произошедшее никак не связано с моим происхождением, но я знал, что это говорится из большой любви к тому, кого они усыновили ребёнком. Почти младенцем, выжившим после мора в Захребетье, где путешествовали мои родители.

Официально мама не вышла замуж, поэтому родственники отца не смогли оставить меня, передав в Илиодор, откуда и была родом мать. Впрочем, вероятно, они быстро утешились. Иногда я раздумывал, какой была бы моя жизнь в Проасе, и всегда приходил к выводу, что не особо радостной.

Что там, что здесь, полукровка был чужаком с примесью благородной жилы Дракона. Но её слишком мало, чтобы не винить его в любых несчастьях, случившихся в ближнем кругу.

И в этот раз Академия Благородных тут же обвинила меня, когда из лаборатории зельеваров пропало несколько химических веществ, из тех, что входили в состав Адамантовой Жилы — крепкого и особо ценного зелья.

При малом употреблении оно позволяло легко, но ненадолго менять внешность в рамках своего пола, при частом — сводило с ума. Когда-то в юности я был частым завсегдатаем чайных на востоке столицы, где подпольно торговали зельем, находящимся под запретом. Меня даже ловили с ним, но никогда не заставали за его применением.

И ещё эта некрасивая история с сильфой из очень уважаемой семьи, которую планировали выдать замуж за другого, но честь она подарила мне. Теперь брак с Драконом был ей заказан, но имелись и другие Истинные, готовые с радостью взять её в жёны. Дочь Седьмого Драка не могла запятнать себя связью с тем, чей отец родом из восточных земель.

И путь Сесилия клялась, что не забудет нашей дружбы, но истинная дочь Дракона с детства знает, что поступать надо так, как прикажет семья, а свои желания оставить в стороне.

И всё же этого вкупе с происхождением было достаточно, чтобы дознователи принялись брать пробы крови и таскать на допросы. Ничего не доказав, администрация академии для Истинных решила сослать меня сюда.

Официальная причина: нити тянулись в Кломмхольм, и мне было поручено выяснить, не здесь ли учится или работает тот, кто замешан в изготовлении и продаже Адамантовой жилы.

* * *

— Как вам, гранд Гумонд, в нашем скромном заведении? — спросила Персилия, декан факультета змееликих. Дама весьма обходительная и коварная, судя по манерам и улыбке.

— Пока ещё не решил, гранда Лэнг, — ответил я без тени любезности. Не для того, чтобы нагрубить и сорвать злость, никто из присутствующих не был виноват в моих затруднениях. И наверняка с радостью поменялся бы со мной ролями. — Но, конечно, не стану скрывать, после академии Вильгемина всё кажется не таким.

— Конечно-конечно, — улыбка Персилии стала ещё любезнее. — Я ни в коем случае этого не оспариваю. У нас, к примеру, мало развита кафедра зельеварения. Лаборатории слабо оснащены и не имеют и десятой доли тех ингредиентов, коими славится ваша родная академия. Говорят, там даже можно изготовить Адамантову жилу.

Персилия выразительно подняла тонкую бровь и невинно улыбнулась. Да, слухи летят впереди меня.

— Вам виднее, гранда Лэнг, — буркнул я, проклиная всех Богов и тех, кто усадил меня подле это змееликой. Не грублю дамам, пока они не выведут меня из себя, и даже в этом случае ограничиваюсь цепким замечанием. — С запрещёнными веществами дела не имею. Мне не по статусу.

Декан змееликих слащаво улыбнулась, и всё лицо Персиии Лэнг испещрили тонкие морщины. «Сколько же ей сотен лет?» — подумал я, стараясь не выдать взглядом отвращения. Все, кто имел дело с ламиями, понимал: добра от кровопийц не жди. Они жестоки, лицемерны, хитры и опасны. Идеальные дознаватели Илиодора.

Истинные не любили змееликих больше прочих. Возможно, потому что теми сложно было управлять, да и восхищения Истинными ламии почти не выказывали. Хотя какое мне до этого дело?! Потерплю!

И тут в зал вошла та, кого мы все с нетерпением ожидали: ректор Келисия. Все почтительно встали, подождав, пока дама в красном платье с неприлично высокими разрезами по бокам не заняла своего места. О ректоре Кломмхольма ходили противоречивые слухи, но мне всё это было безразлично.