Охота на императора - [129]

– Закрыто еще! Что, не видно? За-кры-то! – прокричала торговка сыром раздраженным голосом.

– Открывайте, полиция! – грубый бас с той стороны звучал требовательно и бескомпромиссно.

– Обождите! Я тут порядок навожу! – Софья приставила ведро поближе ко входу, кинула на подоконник мокрую тряпку и сняла цветок на пол, будто он мешал ей наводить лоск в своем заведении.

Ключ, торчавший изнутри в замочной скважине, со скрипом провернулся и городовой, стоявший снаружи, увидел в узкую щель приоткрывшейся двери миловидное личико.

– Ну чегой-то? Что там стряслось? – согнув кисть мокрой руки, девушка поправила опять выбившуюся прядь.

– Досмотр помещения! – рявкнул городовой, рванув дверь на себя и следом за ним внутрь прошли дворник и еще один господин в шинели военного инженера.

Инженер этот, аккуратно ступая по мокрому полу, в душе проклинал все на свете – и погоду, и Великого князя, и его адъютанта Лузгина, поставившего задачу обследовать подозрительное помещение, и заговорщиков с их бомбами. Досталось даже государю и министру Лорис-Меликову с его реформами. Сегодня в десять утра специалист военного ведомства, которому неделю назад стукнуло сорок шесть лет, должен был крестить долгожданного первенца. Тёща колдовала над пирогами с капустой, из подвала достала неприкосновенный запас водки – весь дом стоял на ушах в ожидании гостей, но в его размеренную жизнь ворвался адъютант Великого князя, капитан второго ранга Лузгин. Если быть точным, то военный инженер и адъютант были совершенно не знакомы. Цепь событий привела к тому, что сегодня, утром первого марта, в воскресенье, он, подняв воротник шинели, вынужден исполнять приказы начальства, «быстренько пробежаться по Малой садовой, чтобы рассеять сомнения Великого князя и доложиться об успехе», а не предвкушать радость домашнего пиршества по такому важному для его семьи поводу.

– Где хозяин? – требовательно спросил городовой, оглядываясь по сторонам.

– Так, а… вчерась еще отбыл. В Москву, да… – девушка поставила руки на бёдра, по хозяйски глядя на непрошенных гостей.

– А вы кем ему будете? – продолжил полицейский.

– Так жена я ему, законная жена, – ответила Софья. – А в чем дело-то?

– Тэээкс… – полицейский, заложив руки за спину, осмотрелся с хозяйским видом. Припорошенные пылью подоконники явно не так давно пытались мыть, но кадка, полная грязной воды, с подсохшей уже на ней тряпкой, стоявшая ближе к углу, оставалась без внимания уже не первый день. Накрытые ажурными салфетками прилавки, когда-то поставленные для торговли всякими деликатесами, сиротливо пустовали. Из всей этой серости выбивалась громадная картина кисти неизвестного художника, размером с половину окна, призванная вызвать у покупателя приступ слюноотделения. В центре композиции, заключенной в массивную раму, покрытую золотой краской, привлекал к себе внимание осетр, обложенный свежей зеленью и овощами.

Городовой прошел к полкам возле стены, на которых аккуратно были разложены несколько разрезанных сырных головок.

– Что тут у нас? – полицейский приподнял брови, будто его удивлению не было предела.

– Это сыр, вашблагородь… – с издевкой ответила хозяйка.

– Что вы, одна в помещении? – спросил городовой. – А чего сыр заветренный?

– Не идет торговля. Только начали, толком еще не обжились. Буду еще прилавок кондитерский ставить. Как говорится, вашблагородь, половину работы не показывают, – барышня улыбнулась и поправила сбоку складки платья. – Пока что с постоянными клиентами имеем дело. Для публики рано еще открывать, но уже скоро. Больше нет никого. А кто вам нужен? Ищете кого?

Полицейский зло стрельнул глазами в сторону хозяйки, он прекрасно помнил, чем начиналась поговорка. Дуракам половину работы не показывают.

– Сомнения ваша лавка вызывает… – не ответив на вопрос, городовой прошел за прилавок, поглядел под него, потом выглянул в окно, чуть не споткнувшись о цветок, стоящий на полу.

– Осторожней там, не видите – герань стоит! – Софья окрикнула городового, задевшего сапогом горшок.

– А чего ж на полу-то?

– Мойка у меня, не видите? Какое еще сомнение у вас имеется? Есть чего по делу – так говорите, а ежели поглазеть пришли, так мы вас не ждали! – возмущению жены купца Кобозева не было предела.

– Ишь, какая… – осадил её городовой. – Показывай, что там у тебя внизу!

Софья, отжала мокрую тряпку, лежавшую на подоконнике, вытерла руки о передник и подошла к входной двери:

– Запру от греха подальше! А то тут намедни, пока вниз ходила, с прилавка два фунта сыра пропало. И всё! Нету сыра! И городового рядом не было, представьте себе!

Засов звонко лязгнул и Софья, обойдя пузатого полицейского, решительным шагом направилась в сторону узкой двери слева от прилавка, за которой резко вниз вела крутая деревянная лестница.

В этот самый момент молодой человек студенческой наружности, продрогший от холода, со свертком под согнутым локтем, уже протянул руку, чтобы потянуть дверь на себя. Звук закрывающегося засова мгновенно отрезвил потерявшего бдительность юношу, в свертке которого находились два взрывателя. Отдернув руку, будто от удара током, он кинул взгляд на окно слева от входа, где уже не было горшка с геранью.