Охота на герцогиню - [14]

«Никому нет дела до твоих переживаний, — напомнила она себе. — Он принимает гостей, желает подобрать себе жену, и многим женщинам нравятся длинные темные кудри и пиджаки свободного кроя — особенно на нем, а в городе юные девы стаями ходят за ним по пятам». Неплохо уже то, что он следует моде, заведенной лондонским денди Браммелом[7], и тщательно блюдет чистоту везде и всегда, этого у него не отнимешь. Она критическим взглядом окинула его хмурое, спокойное лицо и вздрогнула от нехороших предчувствий. К ее прежним переживаниям теперь добавилась новая причина для смущения. Оказалось, ей трудно выдержать проницательный взгляд его золотисто-зеленых глаз, с интересом воззрившихся на нее.

Ее словно окатило теплой волной, и она мучительно покраснела, припомнив их совместную прогулку и свое жаркое волнение в тот день, однако она заставила себя отвлечься от воспоминаний, чтобы он не заподозрил ее в вольнодумстве. К дьяволу этого мужчину, тем не менее, почему-то он походя тревожит ее чувства? Ясно, она — невзрачна, перестарок, а в округе полно красавиц, вздыхающих о его мужском очаровании и легендарной силе, они не стыдятся манить его зазывными взглядами.

— А, вы уже тут как тут, любезнейший, — сказала крестная, заметив, что Джессика напряглась, и обернулась, чтобы лицезреть причину ее смущения. — Хьюз сказал, что вы ушли на ферму вместе с Гивиджем осматривать загоны для быков.

Она тепло улыбнулась племяннику.

Джессика никогда бы не посмела копировать ее, даже если бы захотела.

— Мы увидели, как через Южные ворота въехала карета. И я поспешил в дом засвидетельствовать свое почтение нашей уважаемой гостье, мисс Пэндл. Неужели вы неправильно воспитали меня, тетя Мэл? — съехидничал он. — Как я понял, лорд и леди Пэндл бросились привечать своего нового внука и возложили на вас почетные семейные обязанности, так, мисс Пэндл?

— Похоже, все, кроме меня, давно в курсе дел моей сестры и ее младенца, ваша светлость, — церемонно ответствовала Джессика и снова почувствовала дрожь в коленках.

Жаль, она не в силах держаться с ним так же естественно, как с другими джентльменами, которые нисколько не волновали ее сердце.

— Курьер прибыл еще утром, — сказал он тоном, каким успокаивают разгоряченную лошадь. — Мы надеялись, ваша матушка все же сможет приехать вслед за вами, но она передала, что должна остаться в Дассингтоне. Иначе бедняжка Ровена с ума сойдет от забот своего муженька и иных доброхотов, — продолжил он, спускаясь по лестнице так легко и стремительно, что Джессика насупилась, но спохватилась и потерла рукой лоб, чтобы не выдать своего настроения.

— Добрый день… Марта, если не ошибаюсь?

И он уважительно склонил голову.

Марта покраснела от удовольствия и сразу помолодела лет этак на десять.

— Если бы мы заранее знали, что вы приставлены к мисс Пэндл, моя тетя беспокоилась бы гораздо меньше.

— Благодарствую, ваша светлость, вы весьма любезны. Мы уверены, мисс Джессике не о чем беспокоиться под крышей вашего дома, — ответила Марта и склонилась в глубоком реверансе, словно перед нею был сам король.

— А вот и вверенная нам мисс Джессика. Да, так точно, в полном порядке, — велеречиво рапортовал он и сошел, наконец, с последней ступеньки, встав вровень с нею. — Добро пожаловать, кузина.

— Мы отнюдь не состоим в родственных отношениях, ваша светлость.

Она перехватила настороженный взгляд Марты, услышала разочарованный вздох леди Мелиссы, но Джек остался внешне невозмутимым.

— Как непростительно поспешно я подставился, мисс Пэндл, — не остался он в долгу.

— Сами подумайте, ваша светлость, какая была бы честь для меня.

«Осталось только покраснеть», — иронично подумала она под его сардоническим взглядом.

— Смею заметить, вся честь досталась бы мне в таком случае, — произнес он так льстиво, что наблюдатель мог принять его слова за комплимент.

— Несомненно, весьма лестно для вас, — парировала она.

Взгляд его стал еще пронзительнее, и юная леди напустила на себя презрительный вид, изо всех сил стараясь не попасть под его обаяние. Она напомнила себе, что отважные предки баронов Пэндл завоевали свой титул еще в Крестовых походах, в то время как Сиборны[8] всегда были важными пиратами.

«Что толку в родословной, — злилась она, — если мне суждено одиночество старой девы». И она снова приложила все силы, чтобы игнорировать свое малодушие, и занялась тем, что стала представлять, как его предки — свирепые флибустьеры — предъявляют свой счет безжалостному сюзерену — ее далекому прадеду.

Насколько ей известно, тот бой обещал быть таким жестоким, что вассалам пришлось бы надолго раскинуть свои шатры для осады, поэтому ночью накануне битвы их предводители согласились на почетный компромисс и скрепили свой злодейский союз рукопожатием. Она представила рыцарей, вооруженных мечами и копьями, и морских волков с трезубцами и абордажными крючьями. Противники спят, надеясь на свое оружие и на плутоватых соратников, в то время как их военачальники бурно выясняют отношения. Эта сцена показалась ей настолько забавной, что она прыснула со смеху, но тут же опомнилась и постаралась сделать вид, что просто чихнула.