Охота на бизнесменов - [61]

В это утро ему везло, как никогда: он увидел «Волгу» с шашечками на борту и зеленым огоньком. Поднял руку. Шофер затормозил. Михаил, не спрашивая разрешения, плюхнулся на сиденье и скомандовал:

— В Голицыно.

— Далековато, мужик. За обратный рейс тоже придется платить.

— Заплачу, — буркнул Михаил, глядя в зеркало заднего обзора. Погони пока не было.

Таксист, крупный мужчина примерно одних лет с Михаилом, вел машину уверенно: чувствовался профессионализм, хорошая реакция, умело обгонял частников, не допуская и мысли, что этот тощий пассажир посмеет не заплатить ему, тем более напасть; кулаки у него были с пудовую гирю, и он с помощью их, видимо, не раз решал свои проблемы. Михаил же раздумывал, как с ним поступить: вырубить сразу, как только выедут из Москвы, или доехать действительно до Голицыно, а там остановиться у лесочка и, приставив ножичек к горлу, забрать деньги и поблагодарить за быструю доставку. Деньги ему очень нужны, домой сразу не сунешься, а есть что-то надо. Лучше, конечно, закопать бы этого водилу где-то в лесочке, но мужчина нравился ему своей уверенностью, лихой ездой. И как-никак, коллега по профессии, почти родственник.

Решил не убивать. А там — как обстоятельства подскажут.

До кольцевой дороги добрались быстро: москвичи только еще просыпались и шоссе не было загружено.

— По Минке поедем или по Можайке? — спросил таксист.

— По Можайке. Короче и свободнее, — пояснил Михаил, а сам еще в Москве продумал этот путь: на Минском шоссе посты ГАИ, а их могли уже предупредить, описать его приметы. На Можайке таких постов нет, и гаишники там мало охотятся на нарушителей, это он уяснил, когда еще работал в милиции.

Шофер достал пачку сигарет, протянул Михаилу.

— Закуривай.

— Не курю.

— И не пьешь? — насмешливо глянул на него таксист. — И баб не любишь?

— Козе не до козла, когда хозяин с ножом идет, — невесело пошутил Михаил. — А вообще-то дай сигарету. Лучше б водки, да где ж ее сейчас возьмешь.

— Где взять — не проблема, — возразил таксист. — Что-то вид у тебя смурной и на горькую с утра потянуло. Что-нибудь случилось? И куртка вон на спине подранная, — наконец, заметил он, протягивая сигарету.

— Глазастый, — Михаил прикурил, затянулся и закашлял. — Кто придумал эту гадость? От водки хоть балдеешь, забываешься на какое-то время, а от этого, — он выбросил сигарету в окно, снова задумался, как же поступить с этим водилой. Убивать его не хотелось, но и мужик не из тех, кто согласится выложить ему утренний заработок. Решил ошарашить его признанием. «Фактор внезапности, — говорил Кондрат, — великолепный фактор». Посмотрим, сработает ли он на этот раз.

Таксист, не получив ответа на свой вопрос, чувствовалось, насторожился, занервничал, но вида старался не подавать, внимательно наблюдал за пассажиром боковым зрением.

Когда выехали за Одинцово и слева и справа потянулись полосы леса, Михаил продолжил начатый таксистом разговор.

— Ты угадал: случилось. Я только что из тюрьмы убежал. Точнее из следственного изолятора. Не доводилось бывать?

В глазах таксиста промелькнул страх. Он недоверчиво глянул на пассажира и, взяв себя в руки, спросил с сомнением:

— Это как же тебе удалось? В Москве, из изолятора…

— Представь себе, удалось. Черный пояс каратиста помог.

— Ну даешь, мужик, — рассмеялся таксист. — У меня на гауптвахте, когда служил срочную, брючный ремень сняли, чтоб не задавился, а у тебя в тюрьме — черный пояс.

— Чудак, — усмехнулся Михаил. — Черный пояс — это звание за мастерство, точнее степень. Ты хоть знаешь, что такое карате?

— Слыхал, — таксист помрачнел и еще больше сосредоточился. — За что ж тебя?

— За убийство, — окончательно ошарашил водителя Михаил. Помолчал, давая соседу осмыслить сказанное. А тот даже скорость начал сбавлять. — Да ты не бойся, не в разбойном деле. Жену с любовником застукал и обоих порешил. Вот так, друг. Между прочим, я тоже водитель, правда, не таксист, большого начальника возил. А ты поддавай газку, мне надо как можно быстрее и подальше от Москвы смыться.

Таксист больше вопросов не задавал. Сидел сосредоточенный, с плотно стиснутыми губами, готовый в любую секунду отразить нападение. Когда стали подъезжать к Малым Вяземам, он осмелился заявить.

— Дальше Голицына я не поеду: горючки не хватит на обратный путь.

— Дальше я и не прошу. Как договорились. Только с одной поправкой: за проезд не заплачу. Сам понимаешь, в изоляторе все отбирают. Рассчитаюсь при случае. Я везучий, и со мной будет все в порядке.

— Здорово ты меня купил. А если я тебя сейчас в милицию доставлю? — осмелел таксист.

— Попробуй, — Михаил высунул из кулака кончик лезвия. — Поначалу я хотел поступить с тобой более круто, ведь я водитель и мог на твоем такси уехать, куда захочется. Но чем-то ты мне понравился. Вижу, мужик не глупый, руки вон какие трудовые. Живи. И не спорь со мной. Я сегодня добрый и удачливый. И вот еще что: деньги, которые у тебя есть, отдашь мне. Ты заработаешь еще, а мне пока до заработка далеко. Сказал: отдам при случае. И не вздумай действительно сунуться в милицию. Если меня поймают, пойдешь как соучастник побега. Фамилию я твою знаю, вон на трафарете: Кузнецов Николай Иванович, номер машины 40–45, легко запоминается. Усек? А теперь можешь остановить.