Охота к перемене мест - [50]

Шрифт
Интервал

Ромашко исчертил лежащий перед ним листок, нарисовал и решетчатые опоры, которые станут на обоих берегах Ангары.

Погодаев и Галиуллин слушали с полным пониманием. Шестакову же и Маркарову не все технические тонкости были понятны.

— Вам все ясно? — спросил Ромашко, отрываясь от чертежа и набросков.

— Немного меньше половины, — признался Нистратов.

Короткую сердитую речь произнес Михеич: до каких пор они будут мелочиться и нырять по котлованам, как разнорабочие? Рыба ищет где глубже, а монтажник — где выше.

Конечно, бывают критические моменты, когда мобилизуют всех без разбора. Вспомним Великую Отечественную войну, когда в смертельной опасности оказался Ленинград. Там в народное ополчение записывались и пожилые профессора, и всевозможные доктора-кандидаты, и писатели-музыканты, хотя большинство из них никогда не держали винтовки в руках. В мирное время в крайнем случае можно в колхоз послать на картошку лаборантов-аспирантов.

— Но где такой закон-правило, чтобы специалисты не работали по специальности? Сам министр не волен содержать разнорабочих пятого разряда.

Маркаров не вступал в разговор по поводу отъезда, полностью доверялся Погодаеву. Он лишь спросил у крановщика Белых, хорошая ли в Братске библиотека и есть ли телефонная связь с Свердловском и Москвой. Получив утвердительный ответ, весь вечер шуршал свежим номером «Литературной газеты», которую выписывал.

— А в Братске отдел кадров не слишком пугливый? — неуверенно спросил Чернега. — Вдруг побрезгует моей анкетой.

— Самому пора забыть об анкете, — строго сказал Шестаков.

— И я за вами, как топорище за топором, — заявил Нистратов. — Мне сидеть в котловане, в сырости, здоровье не позволит. Еще потянусь к бутылке, чтобы согреться. А после...

— А этого мы тебе не позволим, — перебил его Шестаков. — Будем держать на тормозе.

— Вот поэтому мне из вашей компании увольняться никак... Поскольку компания непьющая.

С неделю назад Нистратову пришло извещение из Госавтоинспекции: он может получить свои водительские права. Ему напомнили, что годовое наказание окончилось. А он и думать забыл об этом сроке, так далек был теперь от гаража, от насиженного шоферского места за баранкой, отвык смотреть на жизнь сквозь ветровое стекло.

— А-ну, предъяви права, Лишенец! — строго потребовал Садырин у Нистратова, вернувшегося из ГАИ.

— Я больше не Лишенец. Кличка устарела. Вот они, мои водительские права.

Один Михеич помнил, что лишенцами некогда называли чуждые элементы, которых лишали избирательных и других гражданских прав. Остальные же в бригаде, включая самого Нистратова, в этом прозвище ничего особенно обидного не слышали.

Садырин обрадовался предлогу — воскресшие права и спрыснуть не грех.

— Еще чего недоставало, — одернул его Шестаков. — Из-за этих стопарей у Нистратова и случилась годовая неприятность...

Только Чернега в последние дни позабыл, что он верхолаз, и потихоньку согревался винцом.

Он лишь на той неделе вернулся из Иркутска, о поездке помалкивал: на экзаменах провалился, что тут распространяться? Но Шестакову, как будущему студенту, рассказал о своей неудаче подробнее.

Чернега поступал на заочное отделение Иркутского политехнического института. Неприятности начались уже на второй день. Провалился по русскому — и по устному, и по письменному.

Сперва преподаватель с чувством продекламировал ему вступление к поэме «Руслан и Людмила»: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том...» «А что такое лукоморье?» — спросил он. Чернега пожал плечами. «Скажите хотя бы — суша это или водная поверхность?» Чернега бодро ответил «вода», а оказалось — морской берег, изогнутый наподобие лука.

Неудача подкараулила еще раз, когда выбрал для сочинения тему «Кровавое воскресенье». Готовясь к экзамену, он прочел очерк Горького, и ему запомнились события, разыгравшиеся 9 января возле Зимнего дворца, где занимал квартиру царь-кровопийца Николай. Рабочие шли под пули солдат, городовых с пением молитв, несли иконы и «херугви».

— Если бы у меня в сочинении эти самые «херугви» упоминались один раз — было бы полбеды: дескать, описка, по рассеянности. А то манифестация шла долго, слово я все время склонял, а писать, оказывается, надо «хоругви», это такое полотнище на длинном древке с изображением Христа.

А еще попутал епископ Гаттон, читал про этого невозможного скрягу в каком-то стихотворении, чуть ли не в балладе у поэта Жуковского. Сперва епископ сжег живьем голодный люд, а потом его самого загрызли в подземелье мыши. Баллада кончается нравоучением: «так был наказан епископ Гаттон». Только не совсем ясно было, как этот епископ оказался 9 января 1905 года во главе рабочей колонны на Дворцовой площади?! Выяснилось: рабочих вел, задурманив им головы, не Гаттон, а Гапон, и не епископ он был по званию, а рядовой священник, хотя вреда трудовому пролетариату этот священник-стукач принес не меньше, чем другой епископ.

И не нужно было писать, что эта манифестация была в Ленинграде, — есть старорежимное название Петербург...

Чернега попросил хохотавшего Шестакова о провале никому не рассказывать, а прежде всего Варежке, и обещал совладать с плохим настроением без помощи стопочек.


Еще от автора Евгений Захарович Воробьев
Тринадцатый лыжник

Книга посвящена нашим воинам, награжденным медалью «За отвагу».


Высота

Воробьёв Евгений Захарович [р. 29.11(12.12).1910, Рига — 1990)], русский советский писатель, журналист, сценарист. Участник Великой Отечественной войны. Окончил Ленинградский институт журналистики (1934). Работал в газете «Комсомольская правда». Награждён 2 орденами, а также медалямиОсновная тема его рассказов, повестей и романов — война, ратный подвиг советских людей. Автор книг: «Однополчане» (1947), «Квадрат карты» (1950), «Нет ничего дороже» (6 изд., 1956), «Товарищи с Западного фронта. Очерки» (1964), «Сколько лет, сколько зим.


Незабудка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Капля крови

Поздней осенью 1944 года на окраине восточно-прусского городка военная судьба свела двух танкистов, десантника и солдата штрафного батальона. В течение недели в подвале брошенного дома эти люди противостояли врагу и проходили жесточайшую проверку на стойкость, мужество, способность к взаимовыручке и самопожертвованию ради общего дела. Не всем из «подвального гарнизона» довелось выжить, но все они вышли победителями после тяжелых испытаний на пороге такой уже близкой Победы.


Земля, до востребования

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Этьен и его тень

Книга «Этьен и его тень» рассказывает о героической жизни советского военного разведчика Героя Советского Союза Льва Маневича.Для Маневича (Этьена) и его боевых соратников война началась задолго до 22 июня 1941 года, до нападения фашистской Германии на Советский Союз, вдали от его границ.В полном объеме читатели впервые познакомились с жизнью разведчика Л. Маневича в романе Евгения Воробьева «Земля, до востребования».


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.