Ох, французы! - [6]

Может быть, я напрасно выдаю эту главу; но хотел остеречь тех, кои, плохо зная русское, могут подумать, что дитя был людоед и кушал нянюшку; следственно, это просто объяснение в непросвещении, да и куда мне учить ученых! Я не философ, а русский, живу по-русски, думаю по-русски, и если б не родился русским, то сокрушался бы, что не русский.

Глава XIX.-- Должно бы --

Найти другое слово для означения воспитания нравственного, потому что слово "воспитание" больше относится к телесному, происходя от глагола питать, выкармливать; в старину в этом нужды не было, потому что нравственность и наука заключались в научении закону Божию и в присяге; но тогда молодые люди, по примеру родителей, знали священное писание наизусть, и луч святой истины в юном еще возрасте проникал в глубину души и просвещал умы, неподверженные умствованиям и незараженные вольнодумством. Люби Бога, государя, отечество, честь; стой и умирай за них,-- вот поучения, приказания отцов и матерей... Они тогда умели любить, умели и наказывать детей. Тогда косой взгляд отца или матери был поразителен, даже для седого сына или дочери. Почтение и повиновение столько же тогда были свойственны детям, как нынче ветреность и неуважение.

Так как старики были люди умные, то они и знали всю цену здоровью; без него нет счастья, нет пользы, нет утехи... Мне возразят: много было и есть людей с слабым здоровьем, но с отличными дарованиями? Я не спорю, но и со мной спорить не можно в том, что эти же самые люди, с крепким сложением, имели бы еще гораздо больше и ума и знаний и, занимаясь меньше сохранением слабого здоровья, больше б могли быть полезны. Как сильно работать головою и быть деятельну, когда, нет надежды довесть к концу начатое, когда должно делить время между болезнями и докторами! Как думать свободно о чем-нибудь, когда должно поминутно быть заняту собою... пять месяцев бояться воздуха, а семь -- сидеть взаперти!.. Поверьте, что без хорошего желудка человек и себе и другим в тягость. Все те, которые произвели великие дела, были крепкого сложения и варили пищу хорошо. Посмотрите, что произошло от дурных желудков! Сколько прибавилось докторов, аптекарей, карликов, дураков и проч... Праотцы наши с трудом наедались, а мы всего объедаемся; доказательство тому, что почиталось за обиду, когда почетный гость откажет кушанье или вино, уговаривали словом: "За что же такая немилость? не обидьте нас"... Ну, да если желудки испортились, на что же ездить по званым обедам? а где ж почваниться, как не у подчиненного, у челобитчика, у купца, у приверженного? Они зовут из чина, из дела, из подряда, из хвастовства, чтоб сказать: "Его сиятельство, или высокопревосходительство, изволил, по милости своей, у нас кушать",-- и спасиба за такой обеденный стол никто не скажет хозяину; из пяти четыре, объевшись, его же бранят, приговаривая: "Обкормил, черт его побери". Черт у людей всегда в чести и главный поверенный во всех делах.

Глава XX.-- Мамы.

Хоть мамы эти, кои хаживали за детьми и были простые барские барыни, без просвещения, в набойчатых или ситцевых кофтах, с повязанным на голове платком, но они отнюдь у детей ни умов, ни сердец не портили; хотя и пугали их волками, мертвецами и смертью-курноской, но не говаривали, что отец дурак, мать зла, что все после детям достанется. И чем жены английского конюха, швейцарского пастуха и немецкого солдата должны быть лучше, умней и добронравней жен наших прикащиков, дворецких и конюших? Но это мамы, а те bonnes -- все для того, чтобы ребенок первые нужные слова, которые после и забудет, выговаривал не по-русски; однако ж из него сделают не серого попугая, скворца, сороку; эти говорят: "veux tu déjeûner Jacquot?" {Ты хочешь завтракать, Жако? (фр.).}, "поп у ворот", "сорок каши", а дети: "bonjour, papa", "тенк'ю (thank you)", "гут морген (gut morgen)". Тут мне скажут: да как: нычне маму выпустить? сын мой не Митрофанушка. Ну! берите иноземок!.. Да и барских барынь нынче уж мало, а все девушки, которые днем и вечером под окном, днем в доме, а ночью на улице, и они больше знают воспитательный дом, чем приходскую церковь.

Глава XXI.-- Послужный список Луки Андреича.

В 1755 году записан в Преображенский полк солдатом и в том же году пожалован капралом. В 1756 в фурьеры, в 1757 в подпрапорщики. В 1758 выпущен по именному указу в поручики, быв в Царском Селе на ординарцах при получении известия о победе над пруссаками, и определен в санктпетербургский полк. В 1759 пожалован в капитаны за взятие в плен роты с офицерами. В 1760, за отличие, в секунд-майоры, отбив у неприятеля 8 пушек. В 1762, при производстве по армии, произведен в премьер-майоры. В 1706 в подполковники, в 1771 в полковники, за храбрость, при взятии штурмом Бендер. В 1773 ранен и отпущен до излечения, пожалован кавалером военного ордена. В 1774 отставлен бригадиром. В 1776 женился.

Глава XXII.-- Помилуй, батюшка!

Зачем изволил поместить женитьбу в послужной список? Это, право, ни к селу ни к городу!-- Извольте выслушать, а там подведите под военный артикул. Благословен и многосчастлив тот человек, которого Бог наделит женой честной, умной, благонравной и великодушной. В ней супруг имеет любовницу, жену, друга, советника для себя, наставника, попечителя и пример для детей. Ею удвояется счастье самого благополучного человека, умножаются забавы, спокойствие, утешение и отрада в жизни. Расставаясь со светом, муж сей жены сокрушается больше о ней, чем о самом себе. Полвека счастья кажется ему минутой; он не видит в предстоящем ни разврата, ни невежества, ни напастей для детей своих, представляя их в глазах и под покровом добродетельной матери, и, умирая, просит у Бога единой милости -- чтоб продлил жизнь жены его... Вот союз, где все дни ознаменованы взаимным счастьем, единодушной молитвой благодарности к Творцу мира!.. Союз завидный, примерный,-- но редкий, и очень редкий; однако ж у нас есть,-- и я его описал, не выходя из своего дома. А там далее -- обыкновенно по тому, что мы знаем, что видим, что слышим, счастье часто, кажется, будто женится на любви или дружба на добродетели,-- ничего не бывало: беда на проказе или скука на дурноте... Отчего же это? Оттого, что женятся большая часть по страсти слишком молоды; тут ни рассудка, ни глаз, ни ушей быть не может; а там и найдут причины, и вот в каком порядке: 1) страсть, 2) богатство, 3) знатность, 4) чины, 5) покровительство, 6) подлость, 7) скука, 8) огорчение, 9) странность, 10) свычка, 11) скотство, 12) страх, 13) так. Как же, вынув из этой лотереи два номера, то есть мужичка с бабочкой, не найти картину военной службы в неудачной женитьбе: сперва служба легкой кавалерии и конной артиллерии, потом тяжелой кавалерии, осадной артиллерии, гарнизонная, инвалидная... Муж с женой в войне -- редко в перемирии, сшибки частые, жена в разъездах, муж на часах ходит дозором, всех окликает, ловит курьеров, шпионов, языков. Жена, как открытый город или крепость с проломом, сдается -- кто ни подступит, и берут ее подкопом, переговором или обманом, изнуренную форсированными маршами и трудами, приведя все в беспорядок и затопя окрестности. Когда муж появляется, неприятель отступает, а он исправляет все испорченное, осушает залитое, засыпает ворота. Часть гарнизона гоняет шпицрутенами, нескольких, для страшного примера, отсылает в каторжную работу и сидит вооруженный у подъемного моста, увещевает, напоминает любовь, закон, присягу; но только лишь вон из крытого пути и вышел в форштат, то другой неприятель, или тот же опять, занимает его место, и крепостца, по превратности вещей в мире сем, ежедневно переходит из рук в руки; нет в ней ни дня ни ночи покою, только и видно, что и свои и чужие взад и вперед входят и выходят. Теперь, прошу сказать, можно или нет поместить в послужной список ту женитьбу, в которой муж попадает в крепость? Можно и должно!!!