Огюст Бланки - [76]

Он понимает, что влияния одного Центрального республиканского общества недостаточно, чтобы поднять народ на выступление за отсрочку выборов. За объединение демократических сил выступают и другие клубы. Этьен Кабэ, Центральное братское общество, Клуб демократического прогресса выдвигают идею проведения массовой демонстрации с требованием отсрочки выборов и удаления войск из столицы. 13 марта клуб Бланки единодушно голосует за призыв ко всем другим республиканским обществам к объединению. Хотя речь идет о том, чтобы оказать давление на правительство, член этого правительства, социалист Луи Блан поддерживает план проведения демонстрации. 13 марта он прямо заявил другим членам Временного правительства, что если они не отложат проведение выборов, то им придется иметь дело с «демонстрацией ста тысяч граждан, которые явятся в Ратушу выразить свой протест». Луи Блан обвинил также большинство членов правительства в том, что они слишком медлят с проведением социальных реформ. Этот маленький человечек (ростом он был ниже Бланки, не достигавшего и полутора метров. — Н. М.), к покладистости которого все так привыкли, вдруг заговорил небывало решительным тоном. Да и само его участие в подготовке демонстрации свидетельствовало о совершенно несвойственной ему смелости.

14 марта собирается центральный комитет действия пятнадцати обществ, к которому через несколько дней присоединится до 300 разных организаций трудящихся. Собрание происходит у друга Бланки Флотта на улице Буше около Нового моста. Место выбрано не случайно. Теперь здесь второй дом Бланки, ибо Флотт предоставил ему на время мансарду. Практически своего постоянного жилища у него нет, так же как и приличной одежды. Он довольствуется несколькими су в день, чтобы купить хлеба и овощей, его обычную пищу...

Таким образом, совещание пятнадцати обществ собирается фактически у Бланки. В качестве представителя Люксембургской комиссии участвует и Луи Блан. Он не хочет допустить того, чтобы демонстрация носила открыто антиправительственный характер. Он согласен только на то, чтобы оказать давление на самых правых членов правительства, таких, как Марраст и Мари, открытых противников всяких реформ. Однако другие участники собрания хотят идти гораздо дальше, они стремятся даже сменить правительство, составив его из настоящих социалистов. К этому склоняется Бланки, считающий Луи Блана слишком робким. Для него главное — мобилизация народа для массовой демонстрации. На месте выяснится, какими силами можно располагать, и в зависимости от этого решить, что делать дальше. Если Блан настаивает в основном на социальных реформах, то Бланки прежде всего добивается отсрочки выборов. Ведь победа реакции на выборах все равно ликвидирует любые реформы, тогда как успех на хорошо подготовленных выборах обеспечит действительные и прочные социальные завоевания. В конце концов на совещании 14 марта так ничего и не решили. Согласились с тем, что тактика будет выработана перед самым началом демонстрации.

Но в тот же день клуб Бланки принимает обращение к гражданам столицы, в котором содержался призыв добиваться отсрочки выборов в Учредительное собрание, а также выборов офицеров Национальной гвардии. В нем говорилось, что в Париже в избирательные списки внесено очень небольшое число рабочих. Бюллетени буржуазии окажутся в большинстве. В других городах рабочие еще не проявляют политической активности и могут пойти на поводу своих хозяев. Еще хуже положение в деревне, где влиянием пользуются духовенство и дворяне.

«Мы полны негодования при мысли о том, — писал Бланки в обращении, — что угнетатели могут таким образом использовать плоды своего преступления; было бы святотатством заставлять десять миллионов человек лгать во имя спасения угнетателей и вырывать у них, пользуясь их неопытностью, санкцию на их порабощение. Это было бы слишком наглым вызовом февральским баррикадам.

Народ не знает правды; надо, чтобы он ее узнал. Это дело не одного дня и не одного месяца. Если в течение пятидесяти лет слово принадлежит одной лишь контрреволюции, то неужели нельзя хотя бы на один год предоставить слово свободе, которая готова разделить трибуну со своим противником, не препятствовать его выступлениям? Надо, чтобы свет проник всюду, в самые маленькие, бедные деревушки, надо, чтобы согнутые рабством трудящиеся разогнули спины и поднялись из того состояния прострации и отупления, в котором держат их под своей пятой господствующие классы».

Бланки снова решительно предостерегает против преждевременных выборов, предсказывая победу реакции, которая неизбежно повлечет за собой жестокую гражданскую войну. Обращение Центрального республиканского общества указывало основную цель намеченной на ближайшее время общенародной демонстрации. Однако непредвиденные события осложнили дело. 14 марта правительство по предложению Ледрю-Роллена решило сделать уступку рабочим, допущенным отныне в Национальную гвардию, установив в ней полное равноправие. Решено было распустить привилегированные отряды «стрелков» и «гренадеров», состоявшие исключительно из буржуа, которые растворились в общей массе гвардейцев. Это вызвало резкий поворот в отношении буржуазии к правительству, вернее, к его левому крылу, представляемому Ледрю-Ролленом. Внешне все выглядело так, будто нанесено оскорбление гордости привилегированных отрядов гвардии. Но за этим скрывалось недовольство буржуазии всеми социальными и экономическими мерами, которые задевали ее интересы, особенно такими, которые хотя бы внешне носили «социалистический» характер. Национальные мастерские, Люксембургская комиссия, провозглашение права рабочих на труд, вообще разговоры Луи Блана о социализме — все это очень раздражало их.