Огуречная подливка - [3]

Собственно, мои огурцы тоже загадка. Они появляются по двое-трое сразу каждые пять-шесть недель. Я просто открываю утром дверь, и они стоят там, ждут приглашения на коврике. Они гораздо больше морского огурца из Сан-Диего, около трех футов росту и толщиной с флагшток, но я не могу до них дотронуться, потому что они завернуты во что-то похожее на пластик. Во что-то вроде толстой облегающей оболочки. Может быть, это их кожа, не мне так не кажется: я думаю, это что-то вроде космического скафандра, а само животное — это то, что внутри, коричневатая пузырчатая цилиндрическая штука, которая прыгает на девяти коротких маленьких ножках, прикрепленных к низу цилиндра, словно щупальца. Прыгают они с трудом, это заметно — не думаю, что именно так они обычно передвигаются там, откуда прибывают, поэтому обычно я подымаю их и заношу внутрь. Откуда бы они не прибыли, они проделали большой путь, чтобы добраться сюда, и я решил, что если могу что-нибудь сделать, чтобы им стало полегче, то почему бы и нет? У них температура всегда как на воздухе, или это температура их костюма, и они не так тяжелы, как ожидаешь при их размерах. Я засовываю их под мышки, словно поленья.

Когда появились первые, я, конечно, перепугался. Огурцы казались бы жутковатыми всюду, где бы ни появились, однако тогда Нэнси Энн только что отчалила, и я был без ума от горя и гнева, выкуривая сам почти весь свой урожай только для того, чтобы спать по ночам. Я чувствовал себя так, словно сходил с катушек, и от появления космических огурцов на моем коврике мне лучше не стало. Я ведь не знал, что это такое и чего они хотят. Я не знал, хотят ли они убить меня, или захватить планету, или отравить источники, и я не мог никого спросить, потому что вмешалось бы правительство, а даже если бы я и доверял правительству, я не могу позволить чужакам топтаться вокруг дома и обнаружить мои посадки, подсветку и разбрызгиватели в подвале. У меня там до черта профессионального оборудования, я никак бы не смог оспорить его использование, хотя владение им еще не является преступлением для человека без медицинских предписаний.

В тот первый раз, когда она появились и попрыгали в дом, я просто ощутил слабость в коленях и стал лепетать им что-то, пытаясь сообразить, что же они хотят, пытаясь найти способ с ними общаться. Конечно, это не сработало. Могут ли они говорить, понимают ли они меня, когда я с ними говорю, за все эти годы я так ничего и не узнал и сказать не могу. Может быть, их пение — это какой-то язык, вроде того, как у китов, но если и так, то я его еще не понимаю, и не могу сказать, что они реагируют на то, что я им говорю. В то первое посещение они все допрыгали до моего камина и столпились вокруг, дрожа, и все сорок восемь часов, пока они не начали петь, я не сомкнул глаз ни на мгновение. Я же не знал, чего они станут делать. Я не осмелился пристрелить их, потому что не хотел давать им повода уничтожить планету, да и еще я же не знаю, что хотя на них и натянут этот скафандр, но если я его продырявлю и то, из чего они состоят, вырвется наружу, то какая чума от этого начнется? Я не разу не вскрывал ни одного скафандра.

Конечно, в тот первый раз они ничего не делали, пока не начали петь. Когда поднялся шум, я испугался и нырнул под свой кофейный столик, потому что подумал, что они хотят напасть на меня. А когда ничего не произошло, и пение прекратилось, я просто крючился там в ожидании, пока примерно с полчаса спустя первый из них не разжижился, а потом в течении следующего часа остальные тоже не стали подливкой.

Знаете эти пакеты с подливкой, что бывают с некоторыми телевизионными завтраками? Пластиковые мешки, которые бросаешь в кипяток, а потом берешь баночку, открываешь ее и поливаешь соусом. Думаю, многие пользуются микроволновками, но мне кажется, что кипяток лучше. Во всяком случае, именно на эти пакеты похожи огурцы, когда разжижаются: гигантские мешки с подливкой. Раздается сильный всплеск, а потом совершенно внезапно там, где только что было что-то похожее на животное, остается только коричневое месиво. Если потом берешь их на руки, кажется, что держишь мешок с густой коричневой жидкостью, и, честно говоря, весьма отвратительной. Когда я увидел это в первый раз, меня чуть не вырвало, а потом я еще больше испугался, ожидая, что же произойдет дальше.

Ничего не произошло. После того, как они превратились в соус, ничего вообще не произошло. Тогда я подумал, что они поумирали. Насколько я могу сказать, они и приходят сюда умирать. Почему они приходят именно сюда, я не имею ни малейшего понятия. Не думайте, что я над этим не размышлял, но ничего имеющего смысл в голову так и не пришло. Первые несколько раз, когда это происходило, я думал, что они просто разбиваются здесь, или садятся на мель, вроде водил, что едут в пустыню без воды, и то ли Земля их каким-то образом убивает, то ли я. Но такое происходит каждые пять-шесть недель в течении десяти лет, поэтому теперь я считаю, что они приходят сюда сознательно. Может, это для них какое-то паломничество; может, мой дом выстроен на каком-то святилище пришельцев, что-то вроде Зоны 51. Я просто не знаю. И в любом случае я могу ошибаться. Может, они совсем не мертвы. Может, если б я вскрыл костюм, они вернулись бы к жизни.