Огромный бриллиант - [46]

— Это было потрясающе, — бормочет она, — думаю, это был наш лучший раз. Я бы наградила тебя золотой звездой за выдающиеся достижения в области оргазма. Или даже поставила памятник.

— Я хотел бы поблагодарить Академию… — начинаю я передразнивать ее.

Она шлепает меня по груди.

— Так ты притворялся? Хорошо, потому что я тоже, — говорит она раздраженно.

В одно мгновение я уже на коленях и прижимаю ее к кровати.

— Нет, ты не притворялась.

В ее глазах насмешка.

— Да. Да, именно это я и делала.

— Нет. Но благодаря этому заявлению ты еще раз покажешь мне, какое удовольствие получаешь, когда я трахаю тебя, — и в ту же секунду поднимаю ее запястья над головой, другой рукой нащупывая на полу ее платье. Выдергиваю ленту из петель пояса и связываю ей запястья, а затем обматываю вокруг стойки кровати. Ее глаза неотрывно следят за моими руками, пока я затягиваю розовую ткань. — Красотка в розовом, — бормочу я, пробегая пальцем по ее губам.

Я нахожу другой презерватив и раскатываю по члену. Да, снова чертовски твердому. А как иначе? Она привязана к моей кровати, все еще влажная от двух предыдущих оргазмов. Естественно, у меня каменный стояк. Я развожу ее бедра, наслаждаясь открывающимся зрелищем — ее раскинутые ноги, связанные руки и широко открытые глаза.

Вклинившись между ее бедер, я говорю:

— Теперь ты будешь молить о нем.

— Я?

— Да, — грубо говорю я, — потому что по-другому ты его не получишь.

Я скольжу в нее, но всего на пару сантиметров. Опустившись на локти, ложусь на нее и в течение нескольких минут медленно трахаю, постоянно подразнивая и не входя полностью. Она извивается и стонет подо мной, и с каждым толчком с ее губ срывается сексуальное бормотание.

— Скажи это. Скажи, как сильно ты меня хочешь.

— Я не притворялась. Я сказала это в шутку, — говорит она, тяжело дыша.

— Скажи мне, как сильно ты хочешь этого. Скажи, как ты хочешь мой член.

Шарлотта приподнимает бедра.

— Я хочу тебя. Я так сильно хочу тебя. Трахни меня глубже. Умоляю тебя, — она плачет, реально умоляя, и наблюдать за ней, доведенной желанием до отчаяния — истинное удовольствие.

Я трахаю ее жестко и глубоко, пока она не начинает сходить с ума от удовольствия. До тех пор, пока ее крики не становятся хриплыми. До тех пор, пока ее глаза не зажмуриваются. Пока она снова не кончает, выкрикивая мое имя.

Очередной ее оргазм звучит для меня чертовски прекрасной музыкой, и я кончаю следом за ней, опять содрогаясь всем телом.

Когда я развязываю ее, она запускает руку мне в волосы, притягивает к себе и целует.

— Я соврала. Этот раз был лучшим.

— С каждым разом будет все лучше, — говорю я мягко.

Вскоре Шарлотта встает и начинает собирать одежду. Она ходит по кругу, выискивая что-то на полу.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я с любопытством.

— Одеваюсь.

— Почему?

— Чтобы уйти. Разве это не правило сделки?

Я ползу к краю кровати и, к ее изумлению, удерживаю, крепко обняв за талию.

— Что ты делаешь? — вскрикивает она.

Я бросаю ее на матрас и начинаю щекотать.

Она вырывается.

— Прекрати.

Я не отступаю. Кончиками пальцев пробегаю по ее бокам, заставляя извиваться.

— Я остановлюсь, если ты останешься на ночь.

— Сжалься, сжалься, — выкрикивает она, и ее широкая улыбка подобна звездам, освещающим ночное небо.

Я подтягиваю ее к себе, убираю волосы за ухо и шепчу:

— Ты останешься?

Ее дыхание замирает.

— Да. Тебя не заботит, что мы нарушим еще одно правило?

— У нас все еще впереди. Я имею в виду, меня это не волнует до тех пор, пока ты, проснувшись, не попытаешься поцеловать меня.

— Из-за утреннего дыхания?

Я киваю.

— Не твоего. Просто в целом.

Она морщит нос.

— Утреннее дыхание — отличное новое правило. Ненавижу утренний запах изо рта.

— Я тоже.

— Но у меня нет зубной щетки.

— У меня есть запасная. Совершенно новая, — говорю я ей.

Она прижимает указательный палец к губам, словно взвешивает все варианты.

— А какой пастой ты пользуешься?

По моим щекам расплывается румянец.

Она замечает это.

— Не говори мне, что ты пользуешься пастой со вкусом жвачки.

Я качаю головой.

— Нет. Я купил твою любимую. Мятную.

Ее глаза сверкают, и она прижимает руку к груди. Это так мило.

— Ты купил мне зубную пасту.

Ее голос счастливее, чем тогда, когда я купил ей кольцо. Мое сердце бьется быстрее, и с языка рвутся слова. Слова, объясняющие эти странные чувства внутри меня. Я приоткрываю губы, чтобы что-то сказать. Сказать о том, что я начинаю чувствовать к ней. Насколько реальным все это становится.

Но останавливаюсь, когда она приближается к моим губам и шепчет:

— Ты на самом деле мой лучший друг.

Друзья.

Да. Она хочет быть друзьями.

Глава 22

Харпер облизывает рожок с лимонным мороженым.

— Это не возмещает утрату веры в Санту, — говорит она, указывая на угощение, когда мы отходим от ее любимого мороженщика. — Но начало неплохое, и ты купил мое молчание на несколько дней.

— Хорошо, это все, что мне нужно.

— Видела ваши с Шарлоттой фото сегодня утром, — она толкает меня, пока мы идем по Центральному Парку на короткую тренировку по софтболу со звездой нашей команды Ником. Мы зарезервировали на троих полчаса на поле в пятницу перед завтрашней игрой. У меня с собой перчатки и бита, а Харпер держит свои перчатки в свободной руке.