Ограбление «Зеленого Орла» - [31]

Он по-прежнему сидел в гостиной, пустив свои мысли блуждать, где им заблагорассудится, пока, посмотрев на часы, не увидел, что уже четыре.

Тогда он встал и, зайдя на кухню, сказал:

— Пора.

— Хорошо, — откликнулся Уэбб. Он уже отыграл, поэтому сразу же встал, сгреб выигранные деньги, засунул их в карман, зевнул и потянулся, разведя в стороны непомерно длинные для такого короткого туловища руки.

Остальные трое открыли свои карты: выиграл Кенгл.

Сгребая деньги, он с улыбкой произнес:

— Кажется, мне изменила удача. Самое время кончать.

— Надеюсь, сегодня ночью мне повезет больше, — сказал Стоктон.

— Сколько выиграл? — спросил Кенгла Фуско.

— Восемнадцать.

— Я на три больше, — сказал Уэбб.

— А я продулся. — Стоктон встал из-за стола.

— Паркер, я сейчас приду. Только с Элен попрощаюсь, — сказал Фуско.

— Заодно захватите костюмы.

— Хорошо.

— Где оружие? — спросил Стоктон.

— Там.

Стоктон и Кенгл вслед за Паркером прошли в детскую комнату. Пема, как обычно, спала после полудня, укрывшись грязноватым шерстяным одеялом, которое она повсюду таскала с собой. Паркер открыл стенной шкаф, вытащил оттуда коробки и передал их Стоктону и Кенглу, которые на Цыпочках вышли из комнаты.

Фуско все еще был у Элен. Кенгл, стоя посреди комнаты с тяжелыми коробками, на которых были нарисованы детские гоночные машины, кивнул в сторону спальни:

— Марти, похоже, никак не может расстаться со своей бывшей женой?

— Просто, как воспитанный гость, он благодарит ее за все приготовленные для него завтраки, — ответил Паркер.

Кенгл сделал гримасу и кивнул.

— Точно. Видели бы вы его в тюряге! Уж такой был вежливый.

Уэбб, взявшись за дверную ручку, сказал:

— Увидимся позже, Паркер.

—Да!

Все трое вышли, впереди Уэбб, за ним Стоктон и Кенгл с коробками в руках, которые они сложили к задней стенке микроавтобуса. Через минуту они двинулись в путь.

Паркер, стоя у открытой двери, ждал Фуско. Через три-четыре минуты он вышел из спальни с туниками, которые нес на плечиках. Вид у него был встревоженный.

— Паркер, — сказал он, — она страшно нервничает. Прямо истерика.

— Пройдет, — ответил Паркер. — Костюмы нужно уложить в сумку. Не надо, чтобы нас видели с ними.

— Здесь на нас никто не смотрит. Мы выходим и заходим в любое время.

— Потому что все думают, что знают, зачем мы тут. Элен в разводе, ходят мужчины. Но эти золотые штучки могут запомниться. Завтра, чего доброго, полицейские начнут расспрашивать Элен, куда делись парни с золотыми балахонами.

— И с золотом. Вы правы. Минуточку. Фуско принес из кухни хозяйственный пакет, снял туники с плечиков, сложил их и сунул в пакет. Потом они пошли к «понтиаку». На заднем его сиденье по-прежнему лежали чемодан Паркера, его свитер и спортивная куртка. Теперь прибавился еще и пакет с туниками. За руль сел Паркер.

Они поехали на восток, но, миновав воздушную базу, свернули влево, к Хилкер-роуд. Проехав мимо южных ворот, сделали еще четыре мили в северном направлении и свернули на проселочную дорогу. Паркер вел машину медленно. Путь был крутой, с множеством резких виражей. Кругом ничего не было видно, все застилала пыль: дорогу эту проложил когда-то бульдозер, прорыв ее в горном склоне. Складывалось впечатление, что по ней никто не ездил несколько лет. Дождевые потоки, стекающие со склонов в долину, образовали глубокие извилистые рытвины; здесь и там над дорогой нависали ветви деревьев, царапающие крышу машины, а в двух местах дорогу перегородили толстые ветви, которые Паркер, Деверс и Фуско убрали, когда проезжали здесь первый раз.

Через три мили, поднимаясь почти все время вверх, они наконец добрались до сгоревшего охотничьего дома. Когда-то это было большое двухэтажное строение из камня и бревен, но огонь его почти полностью уничтожил. Позади дома располагался просторный s гараж на десяток машин; он тоже почти весь сгорел, целым остался только один угол, и там сейчас можно было поставить не больше трех машин. Другую постройку, высокий ангар, огонь не затронул вовсе.

От основного здания остались каменные стены, высота которых в разных местах составляла от трех до семи футов. Внутри этих стен — черное переплетение обугленных балок и бревен. Три лета и три зимы лишили пожарище всяких следов человеческого присутствия. Здесь и там росла трава — зеленые островки посреди угля и копоти.

На деревьях и остатках каменных стен можно было увидеть прикрепленные знаки «Проезд запрещен», но никаких признаков того, что кто-нибудь побывал здесь в последние годы и проверил выполнение этих предписаний, не было. В гараже и ангаре царило полное запустение. Ясно, что восстанавливать «сторожку Эндрю» никто не торопился. Наоборот, возникало подозрение, что поджог был намеренным, ради страховки, а когда заведение приносит постоянную прибыль, такого не происходит. По-видимому, владельцы «сторожки Эндрю» несли убытки из-за канадских охотничьих угодий, расположенных по соседству и внушавших охотникам надежду на лучшие трофеи, чем здешние места с уже распуганной дичью.

Микроавтобуса не было видно, но, огибая на «понтиаке» основное здание, они заметили у сохранившейся части гаража Стоктона, который, стоя у открытой двери, сделал им знак заезжать внутрь.