Паркер бросил взгляд на пляж и среди буйного разноцветья плавок и купальников рядом со своей одеждой увидел мужчину в черном костюме. За ним возвышалось светлое, с рядами широких окон здание отеля, перед ним пенилась белая кромка прибоя, сверху немилосердно жарило пуэрториканское солнце. Он был словно черный шрам на ярком полотне картины и стоял к тому же с видом мрачного гробовщика.
Паркер знал этого человека. Его звали Марти Фуско.
Перевернувшись со спины на живот, он крикнул Клер — она плыла чуть впереди:
— Я возвращаюсь!
— Почему? — Но, глянув на пляж, все поняла и, поравнявшись с ним, воскликнула: — Боже, что за чучело! Кто это?
— Наверное, что-то понадобилось. Ты пока побудь на пляже.
Он знал, что она предпочитает держаться подальше от его дел.
— Я еще позагораю. Ты скоро вернешься?
— Да. Смотри не сгори.
Паркер отдался на волю волн, и они вынесли его на берег. Когда он вышел из воды, Фуско уже не было. Он насухо вытерся, сунул ноги в сандалии, набросил на плечи полотенце и пошел по песчаному пляжу к отелю. Высокий, плотного телосложения, он шагал уверенной, чуть тяжеловатой походкой.
Зайдя в отель с заднего фасада и закрыв за собой дверь, Паркер оказался в полной темноте, но быстро освоился и пошел по длинному коридору, устланному ковровой дорожкой, в вестибюль. Он увидел, что Фуско, сидевший в черном кресле, встал и удалился в сторону коктейль-холла. Лифт поднял Паркера на седьмой этаж, где находился его номер. Работал кондиционер, и в комнате было холодно, как в погребе. Паркер позвонил дежурной и заказал тоник со льдом, потом оделся и, подойдя к окну, стал разглядывать туристов, прогуливающихся по Ашфорд-авеню. В дверь постучали.
Принесли тоник со льдом. Паркер подписал счет и, взяв в ванной стакан, а в стенном шкафу бутылку джина, приготовил себе коктейль. Он осушил уже почти полстакана, когда пришел Фуско.
— Ну и жара! — воскликнул он с порога.
— За этим сюда и едут. — Паркер закрыл за ним дверь. — Сделайте себе выпить.
— Это что, джин? Даже пригубить боюсь. — Фуско покачал головой и похлопал себя по животу. — Смешно сказать, но с тех пор как меня выпустили, от крепких напитков у меня начинаются колики.
Возразить на это было нечего. Паркер подошел к стоящему у окна стулу и сел.
Фуско продолжал:
— Пожалуй, я бы выпил воды со льдом. Хорошо?
— Валяйте.
Фуско был среднего роста и очень худ. Лицо, словно от пережитых несчастий, было изборождено морщинами. Но Паркер не видел его лет десять, и за это время Фуско совсем не изменился. Тюрьма, возможно, испортила ему желудок, в поведении его появилась некоторая неуверенность, но она никак не отразилась на его внешности.
Паркер выждал, пока Фуско приготовит себе воду со льдом, и сказал:
— Могли бы одеться под туриста.
Фуско насупился, словно его мучил запор.
— Что вы, Паркер, это не для меня. На кого я стану похож в бермудах и с фотокамерой? На мелкого карманника? Нет уж, лучше оставаться самим собой.
Паркер пожал плечами.
— Так или иначе, вы здесь.
— Мне дал ваш адрес Генди.
Этого можно было и не говорить — только Генди Мак-Кею Паркер оставлял свой адрес. Сделав глоток, он ждал, что последует дальше.
— Понимаете, — продолжал Фуско, — я не люблю пользоваться почтой. А по телефону серьезных разговоров я не веду. Поэтому я решил, что лучше приехать прямо сюда.
Паркер по-прежнему молчал.
Фуско снова насупился.
— Генди сказал, что вы ищете работу. Иначе я не посмел бы приехать.
Следует его как-то подтолкнуть, подумал Паркер, а то он никогда не доберется до сути.
— Я сейчас свободен, — сказал он. По лицу Фуско пробежала нервная улыбка облегчения.
— Хорошо, — сказал он. — Я рад. — И опять замолчал.
Паркер сделал еще одну попытку разговорить его.
— У вас ко мне дело?
— Верно. Вы знаете, что я был женат? На Элен?
Паркер смутно помнил, что Фуско женился, но это было, кажется, лет пять или шесть назад, уже после их последней встречи. Однако проще было кивнуть и сказать:
— Да, знаю.
— Не помню, знакомы ли вы с ней...
— Нет, незнаком.
— Я так и думал. Она расторгла наш брак, когда меня посадили. Примерно три года назад. Вы слышали, что у меня есть дочь?
Паркер, внутренне чертыхаясь, отрицательно покачал головой.
— Не слышал.
— Ей уже три годика. В июле будет четыре.
Опасаясь, что дело дойдет до фотографий, Паркер спросил:
— Какое это имеет отношение к делу?
— Сейчас объясню, — кивнул Фуско. — Элен вскоре после развода поехала к своим старикам в Монеквуа, Это городок на севере штата Нью-Йорк, у канадской границы.
Паркер кивнул, стараясь сдержать раздражение. Имея дело с такими болтунами, надо набраться терпения. Станешь торопить, рискуешь не узнать и половины того, что нужно.
— Какое-то время она жила со своими стариками, — продолжал Фуско, — но думаю, что ей там было не сладко. Они донимали ее бесконечными разговорами обо мне и всякой другой ерунде. Поэтому она, отделившись от них, и пошла работать в бар. Видите ли, это на окраине города, возле военно-воздушной базы, как раз напротив главных ворот, понимаете?
— Паркер кивнул. Фуско продолжал:
— Через какое-то время она сошлась с парнем, который служит на этой базе. Его зовут Стен Деверс. Но не подумайте, что я на нее обижен. Ведь она свободная женщина, а я был в тюряге, верно?
