Ограбление казино - [48]

Расселл приостановился, когда кассир прошел перед ним. Тот разбудил пьяного, спавшего на лавке. Повел его к восточному выходу. Когда Расселл от них отвернулся, пьяный пошел самостоятельно.

Расселл подошел к ячейкам камеры хранения в западной части автостанции.

Человек в форме охранника наблюдал за ним с верха лестницы. Заговорил снова:

— Седьмой всем постам. Запад, западная сторона.

Расселл вставил ключ в ячейку 352 и повернул.

Люди из светло-зеленого «форда» вошли в автовокзал с востока.

Расселл открыл ячейку и вытащил коробку в коричневой бумаге. Раскрыл пакет, сунул коробку в него. Оставив дверцу ячейки приоткрытой, повернулся к центральному выходу автовокзала. Пакет он держал левой рукой.

Таксист вошел в западную дверь. Двое из багажного отделения вышли в главный пассажирский зал. Люди из «полары» вошли в центральный вход, а мужчина в форме охранника медленно отвернулся от главных дверей, когда Расселл к ним подходил.

Двое из светло-зеленого «форда» подошли к Расселлу сзади с обеих сторон. Когда до него оставалось полшага, крепко взяли его за локти. Расселл весь обмяк.

Тот, кто был от Расселла справа, сказал:

— Бюро наркотиков. Ты арестован. — В правой руке он держал хромированный автоматический пистолет сорок пятого калибра. Стволом он едва не ткнул Расселлу в лицо.

Тот, кто был слева, в левой руке держал наручники. Он сделал шаг назад, не выпуская руку Расселла, и завел ее за спину. Защелкнул наручники на его левом запястье и взял у Расселла пакет. Завел назад правую руку Расселла и замкнул на ней второй браслет. Обхлопал Расселла. Покачал головой.

Человек с пистолетом сказал:

— Ты, блядь, такой незамысловатый, друг мой. Вообще-то незамысловатый, блядь, до того, что я боялся, не забыл бы ты, где дрянь оставил, ключ бы не потерял или как-то. У тебя есть право хранить молчание. Все, что ты скажешь, может быть и будет использовано против тебя в ебаном суде. У тебя есть право на адвоката, и если адвокат тебе по карману, мы, многострадальные и благородные налогоплательщики, пойдем и отыщем тебе лучшего, блядь, маляра. Кроме того, мне кажется, у тебя есть право проверить голову, и в твоем случае еще очень надо посмотреть, есть ли в ней вообще хоть что-нибудь.

— Я хочу позвонить, — сказал Расселл.

Агенты подтолкнули его к выходу.

— У маршала в кабинете есть очень хороший телефон, друг мой, — сказал агент. — Замечательный просто аппарат. С него можно позвонить куда угодно в этой стране. То есть если ты умеешь номер набирать. А если не умеешь, мы тебя научим. Будешь звонить по межгороду, мы тебе это в счет впишем.

— Спасибо, — ответил Расселл.

— Дружок, — сказал агент, — спасибо ты себе оставь. Мне кажется, ты сильно удивишься, когда увидишь этот счет. Ты за такое, друг мой, тянешь на пожизненное. Если, конечно, твой друг в Нью-Йорке не сообразил, до чего ты тупой, и не продал тебе хинин или еще что-нибудь. Все хорошо, что хорошо кончается, не так ли, друг мой?

— Заткнись, — сказал Расселл.

Агенты вывели Расселла из автовокзала в темноту.

— А вот на это права ты не имеешь, друг мой, — сказал агент. — Это мое право. Но у меня к тебе есть небольшое предложение, друг мой, да? Захочешь поговорить — ты мне просто скажи, и я заткнусь. Только скажи слово, и тебе будет предоставлено слово.

— Пошел нахуй, — сказал Расселл.

«Полара» развернулась на Сент-Джеймсе и подъехала к автовокзалу.

Агент ткнул дулом пистолета Расселлу под ребра.

— Я, друг мой, — сказал он тихо, — не такие беседы имел в виду. Известно, что люди частенько падают, садясь в машины и выходя из них, и так далее, если они так разговаривают. Усек? — (Расселл ничего не ответил.) — И вот еще что, друг мой, — продолжал агент. — Ты не просто тупой, от тебя еще и воняет. Мне кажется, тебе светит двадцатка и ванна. Даже не знаю, что тебе больше надо.

14

— Тупой говнюк, — сказал Фрэнки. Он сидел у Амато в кабинете. — И кому, по-твоему, он, конечно, звонит. Мне. Только он забыл, что я переехал, поэтому он звонит Сэнди, поднял ее с постели, она злится и звонит мне, вываливает говна всю пайку, после чего я должен звонить ему, а у меня телка. И само собой, пришлось имя им говорить, а то они абы кому с ним разговаривать не дают.

— И правильно, — сказал Амато.

— Ну, — вздохнул Фрэнки. — Ох, могу представить, какой мне кайф от этого будет. Хочет, чтоб я к нему приехал. «Ну да, — говорю, — еще бы, Расселл, и за мной потом всю жизнь не будет ходить сотня литеров, если приеду, ага. Нет уж, спасибо. Я к этому никакого дела не имел, и я тебе говорил, что будет, а ты меня не слушал». — «Ты им сказал? — спрашивает, — продолжал Фрэнки. — Это ты, блядь, сука, им начирикал?» — «Расселл, — говорю я, — сказал Фрэнки, — никто нихера им не чирикал. Ты им сам все спел. Чего ради мне чего-то легавым докладывать? Скажи ты мне, а? Хочешь на кого-то свалить — вали на себя». Тут он чуточку успокоился. Ну а залог я за него внесу? «Как поглядеть», — говорю. Понимаешь, фанеры-то у него не осталось. Все на свою беду спустил, а они, я думаю, теперь его не выпустят, чтоб он ее толкнул. «Сколько залог?» Ну и как ожидалось — с таким-то задком и фунтом дряни. Стоха тысяч.