Огонь в ночи - [34]

После школы Дубов поступил в Ленинградский технологический институт, называемый в народе попросту техноложкой, и стал учиться на технолога. В техноложке, конечно, учились опять же одни девочки, и Шурик, как и положено, стал предметом большого интереса однокурсниц. Учился он неважно, на троечки, львиную долю свободного времени отдавая фарцовке и спекуляции. Потом вся эта деятельность стала называться коммерцией и бизнесом, а в советское время Шурика за фарцовку даже хотели исключить из комсомола. Спасло то, что в комитете комсомола заседали опять же одни девочки, которые, как водится, Шурика пожурили, погрозили ему пальцем и попросили больше на фарцовке не попадаться.

Шурик стал осторожнее, но бизнес свой не прекратил. Втянулся как-то. Тем более что под боком был такой симпатичный рынок сбыта, которому всегда требовались джинсы, губная помада, сапоги и иностранные сигареты. В институте Дубов опять влюбился. Тамара училась на курс младше, была высока, худа и аристократически бледна. В отличие от его безответной школьной любви Тамара посматривала на Шурика с интересом. Интерес этот, по мнению Шурика, на страстный любовный пожар никак не тянул, но все-таки это был интерес. Когда Шурик понял, что Тамаре больше всего в нем нравятся его подарки, он сначала расстроился, а потом загорелся еще больше и сделал Тамаре предложение. Тамара снисходительно его приняла, и, к большому ужасу мамы и бабушки, Шурик на ней женился. Ужас любящих Шурика родственниц слегка поутих, когда они поняли, что Тамара хоть и не любит Шурика, но совершенно не мешает другим женщинам обожать своего мужа. Поэтому Шурик, несмотря на наличие законной супруги, периодически падал в какой-нибудь омут страсти, а потом, выныривая из него, нес Тамаре новые подарки.

После института Шурика распределили в проектный институт. Все отличники оставались на кафедре, направлялись в научно-исследовательские институты и на производство. В проектные институты распределяли троечников. Шурик не унывал, потому что еще на преддипломной практике понял, что проектный институт не идет ни в какое сравнение с техноложкой. Как и в техноложке, бал там правили женщины. Но что это были за женщины! Это были взрослые женщины, красивые женщины, умные женщины. Конечно, все они полюбили Шурика, и тот в полном соответствии с правилом о хорошем и плохом студенте дорос в своем проектном институте до звания уж если не главного инженера, то главного технолога. При этом фарцовку, разумеется, пришлось оставить, но Шурик нашел более интересные способы зарабатывания левых денег на почве своей профессиональной деятельности. Таким образом, к моменту начала перестройки Шурик уже обзавелся приличной должностью, отдельным кабинетом и автомобилем «жигули» шестой модели. Что еще нужно человеку для счастья?

Но тут в институте появилась Панкратьева Анна Сергеевна и поставила все его представления о своей успешности с ног на голову. Стоит ли говорить, что Панкратьева была выше всех встреченных им ранее женщин. Она была даже выше самого Дубова. Кроме того, она отличалась стройностью, невероятной красотой и той самой аристократической бледностью, при виде которой на Шурика Дубова накатывало сердцебиение. Внимания на его сердцебиение она, как водится с женщинами ее типа в жизни Дубова, никакого не обратила, но имела к нему и его должности совершенно конкретный интерес. Конечно, он, открыв рот, слушал ее речи о возможностях перестройки, неразберихи с налогами и необходимости ковать железо, пока горячо. То есть организовывать собственный бизнес. В Шурике Дубове взыграло его старое фарцовочное прошлое, и они на пару с Панкратьевой начали спекулировать разными товарами народного потребления. Сначала на базе родного института, а затем и за его пределами.

Потом Панкратьева убедила его в том, что все, чем они занимаются, – это гроши, глупости и детский сад, а заниматься надо тем, что лежит под самым носом у главного технолога ведущего в отрасли проектного института. Связи у Дубова были колоссальные и на нефтеперерабатывающих заводах, и на добывающих предприятиях, и, что самое главное, на перевалках нефти и нефтепродуктов. У самой Панкратьевой через ее сокурсников и одноклассников выявились совершенно невозможные связи в правительстве страны и родного города. Тут зрела очень серьезная спекуляция, и потом Панкратьева с Дубовым очень радовались, что в торговлю нефтью им вписаться не удалось. Чуть-чуть опоздали, зато остались живы, в отличие от некоторых первопроходцев, которые решили, что страна допустит всех подряд к своему черному золоту.

К этому моменту Дубов и Панкратьева практически подружились и решили организовать предприятие, которое заменит родной проектный институт и в ситуации перестроечной растерянности и неразберихи оттянет на себя весь портфель заказов. Все заказы у института забрать не удалось, потому что в процесс вмешались перекрестные интересы и связи непосредственного руководства института. Это руководство показало Панкратьевой и Дубову большой кукиш, так как само тоже дошло до мысли о создании собственного предприятия. Однако пока руководство наконец поняло, откуда ветер дует, часть заказов все-таки Дубову с Панкратьевой досталась. А потом через знакомства Дубова в их фирме организовался и третий компаньон. Он занимал руководящий пост в новой нефтяной компании, которая постепенно прибрала к рукам большую часть добычи и переработки нефти в стране. После этого жизнь у предприятия Дубова и Панкратьевой пошла сытая и красивая. Потекли деньги.