Огонь в его ладонях. Без пощады - [8]

В гробовом молчании Эль Мюрид направился вон из оскверненного Святилища. Он шагал неторопливо и величественно, похожий не на ребенка, а на стихийную силу — нечто вроде циклона. Так он спустился к Эль Акила.

Толпа хлынула вслед за ним. Люди были в ужасе, но их влекла какая-то неодолимая сила. Братья из монастыря пошли тоже, а ведь они почти никогда не покидали стен Аль Хаба.

Эль Мюрид подошел к пересохшему оазису и остановился там, где еще совсем недавно воды омывали подножия пальм.

— Я — Его Ученик! — вскричал он. — Я — орудие в Руках Божьих! Я — воплощение Его Славы и Его Могущества! Взирайте!

Он подошел к валуну весом фунтов в сто, без всякого труда поднял его двумя руками над головой и швырнул в засохшую грязь.

Раскат грома снова разорвал безоблачное небо. В каменистую почву пустыни ударили молнии. Женщины снова завизжали, а мужчины закрыли глаза. На пересохшей глине вдруг начали проступать темные пятна влаги.

— И вы продолжаете называть меня безумцем и еретиком? — грозно спросил он настоятеля и Мустафу. — Отвечайте же, слуги Ада! Покажите мне свое могущество!

Горстка новообращенных последователей Эль Мюрида собралась в одном месте. Их лица светились восторгом, весьма сходным с обожествлением.

Нассеф стоял поодаль в пространстве между двумя группами. Он пока не знал, к кому ему лучше примкнуть.

Но напугать настоятеля было непросто. Представление Эль Мюрида не произвело на него особого впечатления. Было ясно, что никакая демонстрация могущества не в силах поколебать его приверженность традициям.

— Все это обычный балаган, — прорычал он. — Проявление силы Властелина Зла, от имени которого ты проповедуешь… ты не сотворил ничего такого, чего не мог бы сделать любой опытный колдун!

Запретное слово было брошено в лицо Эль Мюрида, как перчатка. Все его учение пронизывала безотчетная и бесконечно глубокая ненависть ко всем проявлениям магического искусства. Именно эта часть его доктрины больше всего смущала слушателей, поскольку она не имела никакой видимой связи с остальными фундаментальными положениями учения.

Эль Мюрид затрясся от ярости.

— Как смеешь ты? — выкрикнул он.

— Неверный! — раздался чей-то голос.

— Еретик! — вторил ему еще кто-то.

Эль Мюрид резко обернулся. Неужели они смеют издеваться над ним?

Оказалось, что это его сторонники кричат настоятелю.

Один из них бросил камень. Камень рассек настоятелю лоб и бросил его на колени. Последовал град камней. Большинство жителей деревни обратились в бегство. Личные помощники настоятеля — парочка наименее престарелых обитателей подхватила своего пастыря под мышки и поволокла с поля боя. Сторонники Эль Мюрида двинулись следом, не переставая швырять камни.

Мустафа, собрав горстку людей, бросился на перехват. В воздухе повисла брань. Замелькали кулаки. В руках, откуда ни возьмись, появились ножи.

— Прекратите! — закричал Эль Мюрид.

Это был первый мятеж. И с тех пор они преследовали его как заразная болезнь все эти годы. Только его вмешательство, помогло спасти жизни многим.

— Прекратите! — грозно выкрикнул он, воздев правую руку к небесам. Его амулет сверкал, заливая лица золотистым сиянием. — Спрячьте свои клинки и ступайте по домам! — приказал он своим сторонникам.

Сила снизошла на него, он перестал быть ребенком и его приказам нельзя было не повиноваться. Последователи Эль Мюрида спрятали ножи и отошли назад. Он внимательно их рассмотрел. Они все были молоды, некоторые даже моложе его.

— Я пришел к вам не для того, чтобы вы проливали кровь, — сказал он и, повернувшись к Мустафе, продолжил: — Прими мои извинения, Мустафа. Я не хотел этого.

— Но ты же призываешь к войне. К Священной войне.

— Только против неверных. Против варварских, языческих стран, восставших против империи. Но не к войне брата против брата и Избранных против Избранных. — Он бросил взгляд на молодых людей и с изумлением заметил среди них нескольких девочек. — Я не хочу восстанавливать сестер против братьев или сынов против отцов. Я явился, чтобы воссоздать Священную Империю, чтобы Избранные снова смогли занять достойное место среди других народов и обрести любовь Единого Господа, которому они станут возносить молитвы о ниспослании милости Избранным.

— Я верю, что ты желаешь добра, — покачал головой Мустафа. — Но мятежи и раздоры будут всегда идти за тобой по пятам, Мика аль Рами.

— Эль Мюрид. Ученик.

— Вражда станет повсюду следовать за тобой, Мика. И твое путешествие уже началось. Я не допущу, чтобы в роду аль Хабиб начались ссоры. Я навсегда изгоняю тебя со своих земель, но не стану принимать более суровых мер, так как знал твою семью и ее нелегкие пути в пустыне.

«И еще потому, что боюсь амулета». Но эти слова он не произнес.

— Я — Эль Мюрид!

— Мне безразлично, как ты себя называешь и кем считаешь. Но я не допущу насилия на моей территории. Я дам тебе коня и монеты, которые ты просил у меня, а также все остальное, что тебе потребуется в странствиях. Ты покинешь Эль Акила сегодня после полудня. Я, Мустафа абд-Рахим ибн Фарид аль Хабиб, сказал свое слово. Не спорь со мной.

— Отец, ты не можешь…

— Молчи, Мириам. Что ты делаешь в обществе этой рвани? Почему ты не со своей матерью?