Огонь в его ладонях. Без пощады - [10]

— Но как вы оказались именно здесь? — спросил Эль Мюрид.

— Мириам заметила, что они отправились вслед за тобой. До этого момента мы спорили, не зная, что делать дальше. Но их отъезд решил все. Здесь есть козья тропа, которая идет не вокруг холмов, а прямо через них. По ней я и поскакал. Я был уверен, что они дадут тебе проехать до этого места, а затем сделают все так, будто ты снова стал жертвой бандитов.

Эль Мюрид стоял над мертвыми братьями, и его глаза наполнились слезами. Эти бедняги были всего лишь слепым орудием в лапах Властелина Зла. Встав на колени, он вознес молитву о спасении их душ, хотя надежды на то, что Бог проявит к ним милосердие, было мало. Бог, как известно, ревнив и мстителен.

Закончив молитву, Эль Мюрид спросил:

— И что же ты собираешься сказать своему отцу?

— Ничего. Мы отправляемся с тобой.

— Но…

— Тебе нужна помощь, Мика. Разве я это только что не доказал?

Эль Мюрид немного постоял в задумчивости, а затем, заключив Нассефа в объятия, произнес:

— Я рад, что ты пришел, Нассеф. Я очень беспокоился за тебя.

Нассеф покраснел. Дети Хаммад-аль-Накира привыкли к рисовке, но им крайне редко приходилось встречаться с проявлениями искренней нежности.

— Надо двигаться дальше, — сказал он. — Нам предстоит длинный путь, если мы не хотим провести ночь в пустыне.

Эль Мюрид снова обнял его:

— Еще раз благодарю тебя, Нассеф. Ты не представляешь, сколь много все это для меня значит. — Он повернулся, обменялся рукопожатиями с остальными молодыми людьми и поцеловал ручки девочкам.

— А я, значит, объятий не заслужила? — поддразнила его Мириам. — Неужели ты любишь Нассефа сильнее, чем меня?

Теперь настала его очередь смущаться. Мириам следует прекратить свои игры.

Но вызов он принял.

— Ну-ка, подойди поближе, — сказал Эль Мюрид.

Когда она приблизилась, проповедник ее обнял, чем страшно рассердил Нассефа и привел в страшное смущение девочку.

Эль Мюрид рассмеялся.

Один из молодых людей подвел его коня.

— Благодарю тебя, — сказал юный Мессия.

Итак, их было семеро. Они отправлялись в путь, которому предстояло продолжаться много-много лет. Эль Мюрид счел семерку благоприятным числом, но числа сами по себе не приносят удачи. Ему придется провести в мучительных раздумьях бесчисленное количество ночей, прежде чем его миссия начнет приносить плоды. Слишком много Детей Хаммад-аль-Накира не желали воспринимать его учение или оказывались глухими к слову Истины.

Но он упорно продолжал свое дело. Каждая новая проповедь открывала для него еще одно-два сердца. Число его сторонников постоянно возрастало, и они тоже начинали проповедовать.

Глава 2 Семена ненависти, корни войны

Гаруну было шесть лет, когда он впервые повстречался с Эль Мюридом.

Его брат Али нашел себе наблюдательный пункт в проломе старой стены окружающей сад.

— Вот это да, клянусь бородой Бога! — воскликнул Али. — Хедах, Мустафа, Гарун, бегите скорей сюда! На это стоит посмотреть.

— Али, немедленно слезай оттуда! — потребовал их учитель Мегелин Радетик.

Мальчик проигнорировал приказ.

— Разве можно вколотить хоть что-нибудь в головы этих маленьких дикарей, — пробормотал Радетик. — Может быть, вы можете мне помочь? — спросил он у их дяди Фуада.

Тонкие губы Фуада сложились в злобную улыбку. Могу, но не буду, говорила эта гримаса. Фуад считал, что его брат Юсиф просто глупец, растрачивая деньги на этого смахивающего на бабу заграничного учителя.

— Что вы хотите? Ведь сейчас Дишархун.

Радетик покачал головой. В последние дни Фуад не удостаивал его разнообразием ответов.

Варварское празднество, которое означало потерю еще нескольких недель в достаточно безнадежном деле обучения отпрысков валига. Они покрыли почти три сотни ужасных миль по пустыне от Эль Асвада до Аль-Ремиша только для того, чтобы повеселиться и вознести молитвы. Однако следовало признать, что за кулисами праздника вершились важные политические дела.

Ученые Хэлин-Деймиеля славились своим скептицизмом. Они объявляли все религиозные конфессии либо фарсом, либо жульничеством.

Мегелин Радетик даже среди своих ученых коллег слыл скептиком. Его отношение к религии явилось предметом горячего спора между ним и его работодателем Юсифом, вал игом Эль Асвада. В результате этих дискуссий на всех уроках стал обязательно присутствовать Фуад. Младший брат Юсифа, известный скандалист и забияка, он должен был находиться рядом с учителем, чтобы противостоять самым нетерпимым ересям Хэлин-Деймиеля.

— Торопитесь! — орал Али. — Вы все прозеваете!

Все те, кто двигался по королевскому парку от лагерей паломников к Святилищу Мразкима, не могли миновать пыльной улицы вдоль стены сада, ставшего для Мегелина классной комнатой на открытом воздухе. В этом году его ученики впервые были вместе с отцом во время Дишархуна. Им еще не доводилось видеть Аль-Ремиш в праздничной атмосфере.

— Святая Неделя, — бормотал с кислым видом Радетик. — Весеннее празднество. И кому все это надо?

Для него это тоже было первое посещение столицы. И если говорить по правде, то и он был возбужден не менее своих учеников, хотя и старался не подавать виду.

Он согласился стать учителем для того, чтобы иметь возможность изучать примитивные политические процессы, протекающие далеко за Сахелем. Беспрецедентный вызов традициям, брошенный Мессией по имени Эль Мюрид, обещал интересные результаты в изучении общества, пребывающего в состоянии внутреннего напряжения. Научной специальностью Радетика был анализ трансформации идейных воззрений правительства в монолитных государствах, пытающихся приспособиться к идеологическим изменениям, как правило, политически нейтральным. Это была очень тонкая и сложная область исследований, и какими бы ни были выводы авторов, они подвергались жестокой критике.