Огонь сильнее мрака - [20]

Дротик оказался на месте. В тот момент, когда Джон выстрелил, Джил уже начала уходить вправо, так что оперенная игла вонзилась ей в левое плечо (поздней Джон задавался вопросом: что, если заряд получил бы младенец?) Русалка взвизгнула, завертелась, пытаясь дотянуться до торчащего из плеча дротика. Ребенок шмякнулся на траву, отчаянно вопя. Джил потрясла головой, сверкнула глазами и, шатаясь, побежала к воде. Джон упал на колени, нашарил в траве еще один дротик, зарядил, плюнул русалке вслед, но та уже прыгнула в воду и, переламываясь в поясе, нырнула на глубину, так что Джон, разумеется, промахнулся.

На этом все закончилось.

По гладкой поверхности омута шли круги. Орал ребенок. Топоча, подбегали самые резвые из деревенских. С воем подлетела мать ребенка, подняла дитя, прижала, заплакала уже от облегчения. Остальные обступили её — хлопали по спине, гомонили. Кто-то грозил кулаком омуту. На Джона никто не глядел. Он встал, спрятал трубку в рукав и побрел прочь.

У частокола его нагнал Гатс. Староста тяжело дышал, лицо его побагровело, глаза были по-рыбьи выпучены.

— Ну? — буркнул Репейник. — Говорили, только ночью ходит…

— Дам, — одними губами шепнул Гатс. — Воля ваша. Дам.

— И капсюли, — попросил Репейник.

— И капсюли, — согласился Гатс. — Само собой.

Если врага нельзя победить в открытом бою, человек чести должен этому врагу сдаться. Или же, напротив, презреть опасность, броситься в бой и, овеяв себя славой, погибнуть. Так учили людей боги. Много крови — алой людской и белой божественной — пролилось из-за таких речей. Репейник родился уже после войны, поэтому знал, к чему приводит честная, с позволения сказать, тактика боя. Он помнил историю последней битвы за Энландрию, когда Прекрасная Хальдер выступила с сорока тысячами людей против стотысячной армии Ведлета. Треть энландриийского войска погибла почти сразу от потоков кислоты, излившихся из насланных Ведлетом туч. Говорят, поганый ливень растворял металл с той же легкостью, что и плоть. Шлемы на мертвецах невозможно было отодрать от черепов — все спеклось в единую массу. Еще двадцать тысяч полегло, когда раненная, обожженная кислотой Хальдер метнула в строй противника заклятие огненного вихря.

Это был мощный, поистине божественный торнадо диаметром в полсотни ре и высотой не меньше пяти сотен, но вся его сила обрушилась на самих островитян, когда Ведлет сотворил встречный шторм, отогнавший вихрь обратно на войска Хальдер. Там, где шел пламенный смерч, почва сгорала, а камень плавился и превращался в стекло, и навстречу вихрю поднимались волны расплавленного кварца. Поднявшись, они застывали навечно, словно памятники морским волнам. Когда торнадо стих, и с неба посыпался пепел, вонявший горелым мясом, Хальдер послала вперед последние батальоны, чтобы те отвлекли на себя войско Ведлета. Это могло дать ей передышку — полчаса или около того — чтобы сотворить новое заклинание. Впрочем, силы почти покинули богиню: для полного восстановления ей нужно было вернуться в свою обитель, лечь на ложе, связанное с рассыпанными по Островам храмовыми алтарями, и примерно сутки вытягивать энергию из приникших к алтарям людей.

Но кое-что она еще могла. На своих последних воинов Хальдер накинула чары берсерков, и они вонзились в строй Ведлетовых бойцов, как нож в беззащитное тело. Островитяне полегли все до единого, унесши с собой втрое больше врагов. Тогда рассвирепевший Ведлет принял боевую форму и в облике крылатого змея полетел к Хальдер, чтобы прикончить её лично. Тут-то и вмешался в битву Каипора из Прикании. Слабый темнокожий бог вместе со своим немногочисленным войском — несколько сотен дикарей, вооруженных древними ружьями — укрылся в холмах неподалеку и выжидал, когда противники ослабеют настолько, что их можно будет победить обоих разом. Увидев, что Ведлет мчится на битву с Хальдер, Каипора пришпорил огромного верхового кабана и, улюлюкая, рванул к месту схватки. Что произошло дальше, никто не знает, но, когда три бога встретились, сверкнула вспышка, и ударная волна сровняла ближайшие холмы.

После того как дым улегся, уцелевшие люди подобрались к эпицентру взрыва и нашли на дне глубокой воронки троих мертвецов. Хальдер перед кончиной, подобно Ведлету, приняла божественный облик, и теперь гигантская мертвая птица с опаленными перьями держала в когтях мертвого крылатого змея с обгоревшей чешуей. Кто-то — не то Хальдер, не то Ведлет — успел перекусить Каипору пополам, и верхняя его часть валялась в десятке ре поодаль, а нижнюю часть, похрюкивая, обгладывал Каипорин кабан, непостижимым образом уцелевший. Кабана добили мортирным залпом, богов похоронили, и войска Ведлета на пару с дикарями потянулись было грабить окрестные деревни, но из грабежа ничего не вышло, поскольку и те, и другие хватанули огромную дозу чар. К ночи все дикари перемерли в страшных мучениях, а ведлетовцы, носившие броню, выжили, но морфировали в мелких тварей.

И, быть может, думал Репейник хмуро, те самые мыши, которых я видел третьего дня, приходятся ведлетовским бойцам внуками и правнуками. Поскольку я и сам происхожу с материка, некоторые из мышей, пожалуй, могут быть моими родичами. Уйти, что ли, в холмы. Стану вождем мышей по праву крови, дрессировать буду… А что? Они ребята спокойные, домовитые. Уж всяко получше некоторых людей. Мыши, к примеру, никогда не совершают жертвоприношений. Мыши, опять же, к примеру, не станут добровольно питать собственными жизнями воинственных богов. Мышам, тоже к примеру, не взбредет в головы собраться вдевятером, напиться и пойти искать, кого бы трахнуть и утопить… Вот это последнее, подумал Репейник, осторожно разворачивая сверток с динамитными шашками, вот это, пожалуй, слишком круто. Бросить изнасилованную девушку в воду? Оставить тонуть в омуте? Зачем такие зверства? Она все равно была дурочка, да еще немая, и вряд ли кому рассказала бы о том, что случилось. Нет, народ у нас в деревнях, конечно, грубый, но не жестокий. Чтобы мужики утопили беззащитную девчонку, хоть и по пьяни — это перебор. Странно всё это. Может, Корден в своей легенде о злой реке чего-то недоговаривает? Или просто не знает?