Огонь неугасимый - [179]

Быстрыми шагами приблизился Акчурин. Гаязов, крепко пожимая ему руку, спросил, как идут дела.

— Алеша уже рассказал, верно. Рабочие внесли весьма дельное предложение. Каждый станочник лично отвечает за перестановку своего станка. Каждый станок с обслуживающим его персоналом составляет как бы маленькую бригаду, а между бригадами развернуто серьезное соревнование как за скорейшую перестановку, так и за выполнение плана. Это уже целиком дело Сидорина с комсомольцами.

Гаязов похвалил за инициативу. Бирюзовые глаза Сидорина просияли.

— Значит, так держать? — спросил он.

Гаязов в тон ему, по-флотски, скомандовал:

— Так держать!

— Есть так держать! — подхватил Сидорин и, обведя поощряющим взглядом рабочих, весело выкрикнул: — Полный вперед!

Акчурин попросил парторга поговорить с рабочими литейного и заготовочного цехов.

— Чтобы не задерживать сборку, по каждой операции должен быть некоторый задел. Мы всё подсчитали и заранее дали заявки. Нас обвиняют, будто мы запрашиваем слишком много, говорят, что заготовительные цеха не поспевают. Они, мол, в состоянии дать в день лишь норму. Нас это, конечно, не устраивает. Необходимо иметь определенный запас по ходовым деталям, иначе сборку будет то и дело лихорадить. Первое. И второе — требуется подхлестнуть, и очень основательно, снабженцев. — И он стал перечислять, каких материалов не хватает для бесперебойной работы.

Они пересекли цех из конца в конец. Гаязов радовался, что Акчурин принялся за работу засучив рукава.

«Видать, засиделся, изголодался по настоящему делу, — подумал Гаязов. — Надо его поддержать, не гасить творческую искорку».

— Что-то не вижу начальника сборочного цеха, — заметил Гаязов.

— Только что ушел отсюда, — сказал Акчурин. — Боится, что на мель посадим. Как начали переставлять станки, старик прямо-таки покой потерял. Все ходит, что-то подсчитывает. Но скоро его здесь и днем с огнем не сыщешь…

Станки Сулеймана Уразметова и Погорельцева уже перекочевали на новые места.

— Поздравляю с новосельем! — пожал Гаязов руку Сулейману. — Вы даже молодежь обогнали, Сулейман-абзы.

— Старый конь борозды не портит. — И Сулейман-абзы, оглянувшись предварительно по сторонам, спросил, понизив голос: — Ты больше не видел моего непутевого?

— Нет, не видел. Похоже, что и на собрание не придет, Сулейман-абзы.

— Пусть попробует! На аркане приволоку, трактором!..

Гаязов прошел к Матвею Яковлевичу и его поздравил с переходом на новое место.

— За это спасибо. Только некоторые, по-моему, с прохладцей смотрят на это дело. Не обращают внимания на качество… Пройдите-ка вон туда, полюбопытствуйте, как Файзуллин укрепил свой станок. Через неделю снова потребуется ремонт. Я взгреть-то его взгрел, да он нахлобучил мне шапку на лоб: очень, дескать, много берешь на себя.

Акчурин тут же занес фамилию Файзуллина в блокнот.

Лиза Самарина со своим громоздким сверлильным станком осталась на старом месте. Но все вокруг нее изменилось, и потому казалось, что ее станок тоже выстроен в ряд с другими.

Гаязов, еще когда пробежал глазами «Молнии», порадовался за нее.

— Елизавета Федоровна, а вы разве не переезжаете?

— Нет, товарищ Гаязов. Наше начальство — умное, учло, что женщине не под силу перетащить эдакого верзилу, и запланировало оставить его на старом месте. А я не стала возражать.

Когда Гаязов вернулся в партком, к нему в кабинет, комкая в руках шапку, вошел вахтер Айнулла.

— Можно, товарищ парторг?

— Заходите, заходите, Айнулла-бабай.

— Хоть я сам и не партийный, но сердце мое партийное, товарищ Гаязов. Потому и пришел к тебе, — сказал он, присаживаясь на предложенный Гаязовым стул. — Все о нем же, о проклятом…

Гаязов уже знал о неприятном случае, который произошел на заводе ночью. Пришлось задержать шофера Гайнутдинова, — он пытался вывезти печные плиты, спрятав их под запасные части, на которые у него имелся пропуск. Задержал его вахтер Айнулла.

— Гайнутдинова, товарищ Гаязов, сопровождал сам Хисами Ихсанов, у меня большое подозрение на этого человека. На честно заработанную копейку человек не расползается вширь, как свиная туша. О Хисами калякаю… да… И неспроста, по-моему, он за собой, что теленка-сосунка, таскает этого полоумного Аллахияра. Надо мало-мало проверку сделать. — И, помолчав, добавил: — Беда, нет у меня доказательств, а то бы давно за воротник приволок сюда этого Хисами. А раз нет прямых улик, приходится давать лишь сигнал. И раньше мы сигнал давали. Я член профсоюза и потому первым долгом давал такие сигналы Пантелею Лукьянычу, да, видать, без толку.

Старик вахтер уже направился было к двери, но вспомнил, что сказал, да не все, и вернулся.

— Тот дьявол чуть не провел ведь меня. Смотрю, считаю, все правильно, как в пропуске указано. А они плитки-то на пол кузова разложили. Плитки-то плоские. А сверху еще листами бумаги прикрыли. Не токмо что ночью — днем не заметишь.

«Если бы мы прислушивались к сигналам таких маленьких людей, как Айнулла-бабай, сколько бы промахов не допустили…» — подумал Гаязов и вызвал Пантелея Лукьяновича.

8

Уезжая с каким-то шарлатаном и спекулянтом, бросая дом, мужа, детей, Идмас не чувствовала ни колебаний, ни мук совести. Будто невидимые руки подхватили ее и несли по воздуху, как унесли только что два ее больших чемодана. Ни одна жилочка в ней не дрогнула, когда она собственноручно заперла в пустой комнате своего малыша.