Огонь луны - [40]

— Есть кое-что похуже, чем не быть джентльменом, Янки.

Наконец Мэгги удалось освободить руки.

— Леди Косгроув никогда не отправила бы меня в дом мистера Кирка, если бы знала, что это опасно!

Риви снова взял свой стакан и допил его, прежде чем ответить:

— Леди Косгроув незнакома с характером Дункана, а я его знаю.

Мэгги вспомнила красивую любовницу Риви и то, что случилось ночью. Глаза ее зло сверкнули.

— Не вижу, чем его «истинное лицо» хуже вашего. У него тоже есть любовница, за спиной у которой он совращает другую женщину?

Риви сжал зубы и вскочил с кресла так неожиданно, что Мэгги вздрогнула. Но он просто отошел, встав к ней спиной и уставившись на пустой камин.

— Лоретта больше не моя любовница, — сказал он таким тихим голосом, что Мэгги пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. — Когда я понял, как сильно хочу тебя, я попросил ее покинуть мой дом.

Мэгги представила себе, что должна чувствовать женщина, знавшая все интимные детали этого изумительного мужчины и без всякого предупреждения выброшенная из его жизни, потому что он нашел новый объект флирта. Если и она уступит Риви Маккене и даст волю чувствам, которые он разбудил в ней, она через день окажется в положении Лоретты, а такая перспектива ее вовсе не привлекала.

— Я не стану вашей куртизанкой, мистер Маккена, так что вы, кажется, поторопились.

Он слегка обернулся, посмотрев на Мэгги спокойным взглядом, в котором в то же время читалась издевка.

— Не я один поспешил, мисс Чемберлен. Прошлой ночью вы отдали мне кое-что, о чем будет горько сожалеть мужчина, который женится на вас.

И хотя эти слова были сказаны не от злости или с презрением, они больно ранили Мэгги, потому что были абсолютно справедливы. Вероятно, она погибла для порядочного мужчины. Мэгги подавила в себе закипавшие слезы, не желая больше показывать Риви свою слабость. Риви подошел к ней и сел на корточки возле ее кресла, сказав ласково:

— Мэгги, ты думала о том, что у тебя может быть ребенок от меня?

Глаза Мэгги блестели, когда она подняла голову. По-прежнему не в силах говорить, она кивнула.

— Если узнаешь, что беременна, я хочу, чтобы ты немедленно пришла ко мне.

— З-зачем? — с трудом спросила Мэгги. Она была в тысячах миль от дома, она была бедна и перед ней открывалась перспектива, толкавшая других женщин на отчаянные поступки. Мысль об этом была невыносима.

Он снова взял ее за руки.

— Затем, чтобы жениться на тебе, Янки, — сказал он терпеливо, как будто предполагал, что Мэгги должна знать, что такой богатый, обладающий властью человек, как он, может сделать девушку из прислуги своей женой.

— Вы шутите.

— Я совершенно серьезен. Ничто не может быть для меня важнее моего ребенка.

Как это ни странно, Мэгги почувствовала печаль в его словах. В какой-то степени ей самой хотелось быть тем человеком, который был бы всем для Риви Маккены.

— Но у вас есть Элизабет…

— Я люблю Элизабет, — тихо ответил он, — она мне не дочь, а племянница.

Мэгги проглотила комок в горле.

— Но она зовет вас папой.

— Это потому, что она не помнит моего брата. — Глаза Риви устремились куда-то вдаль; он рассеянно сжимал в пальцах медальон, с которым никогда не расставался.

Внезапно, несмотря на все свои неприятности, Мэгги обратила все внимание на этот странный кусочек меди, висевший на золотой цепочке.

— А это что? — шепотом спросила она.

Риви выпустил медальон.

— Думаю, талисман удачи, — ответил он, но в его взгляде все еще читалась болезненная отрешенность.

— Расскажите мне о брате, — рискнула спросить Мэгги, догадавшись, что этот талисман каким-то странным образом связан с братом Риви.

— Нас с Джеми разлучили много лет назад, по дороге сюда из Дублина, с тех пор я разыскиваю его. — Риви поднялся, подошел к креслу и опустился в него с почти отчаянным вздохом. — Я нанимал сыщиков, объездил все места, какие казались мне важными…

— Но так и не нашли его, — печально закончила Мэгги.

Риви покачал головой, он отвел взгляд, а горло судорожно задергалось, когда он попытался овладеть собой.

— Элизабет его ребенок? — с мягкой настойчивостью спросила Мэгги.

Глаза Риви скользнули к ней; и он кивнул.

— Ее нашли в Брисбейне в сиротском приюте.

Там мне сказали, что мать Элизабет не была замужем за Джеми, хотя и оставила бумаги, в которых говорилось, что он отец ребенка.

Мэгги не сомневалась что Элизабет была действительно Маккена: доказательством этому были ее сине-зеленые глаза.

— Но почему эта женщина бросила Элизабет?

— Она была больна, — ответил Риви. — Если верить монахиням из приюта, она умерла вскоре после того, как оставила им ребенка.

— Может быть, Элизабет что-то помнит?

Риви посмотрел на Мэгги так, словно она была сумасшедшей, но она поняла, что его раздражение было основано на неудаче в поисках брата, а не на том, что она сказала или сделала.

— В то время Элизабет было всего два года, и если она что-то помнит, то не может или не хочет говорить об этом.

Мэгги не стала спрашивать, осматривал ли ее врач; она понимала, что такой серьезный человек, как Риви, не мог оставить это без внимания.

— Возможно, она перенесла какую-то травму…

Риви кивнул.

— Но что? — хрипло спросил он. — Что могло отнять у ребенка желание говорить? И где был Джеми, когда все это произошло.