Огонь эльфов - [31]

Прочь отсюда!

Он печально расправил огромные крылья и устремился в ночь. Светящиеся диски То и Ю вышли из тени, на мгновение затмившей их, и вернули миру свое серебристое сияние.

Лунный свет вернулся, туман исчез.

Глаза Илайи были закрыты. На губах играла нежная улыбка, но она уже не дышала.

Тассея накрыла безжизненное тело Илайи одеялом и подвинулась к потухшему костру. Она молча смотрела на угли, и совесть терзала ее.

Наэми стояла по другую сторону костра. На руках у нее спал ребенок, которого она мягко укачивала. Ей было невыносимо жаль крошечную девочку, и эльфийка спрашивала себя, как такое хрупкое дитя сможет выполнить свое предназначение.

Она вздохнула и взглянула на Тассею. Безграничное страдание во взгляде целительницы тронуло ее, но эльфийка не находила слов утешения.

Внезапно она почувствовала, что должна объяснить целительнице, почему здесь оказалась. Наэми обошла костер и присела рядом с женщиной, но та, казалось, не замечала ничего вокруг.

— Твоя подруга была очень мужественна, — тихо сказала Наэми. — Но она выполнила свою миссию и должна была уйти.

Ответа не последовало, но эльфийка надеялась, что Тассея ее слушает.

— Сегодня утром ко мне явилась посланница Богини и сказала, что этой маленькой девочке необходима моя помощь, — продолжала Наэми. Она осторожно раскрыла одеяло и обнажила плечо ребенка.

— Посмотри сама, — сказала она, обращаясь к целительнице.

Несмотря на слабый лунный свет, на спине девочки отчетливо было видно маленькое родимое пятно. Два одинаковых круга стояли рядом, связанные широкой темной полоской.

Тассея недоверчиво смотрела на ребенка.

— У нее Знак! — растерянно сказала она.

Наэми кивнула.

— Она исполнит пророчество Анторка, — сказала она. — И моя задача — отнести ее в безопасное место.

Тассея нежно провела пальцем по морщинистому лобику девочки и спросила:

— Вам известно такое место?

Наэми снова кивнула, но вдаваться в подробности не стала.

— Тогда спешите, — сказала Тассея. — Как только ребенок проснется, он захочет есть.

Наэми знала, что целительница права. Она осторожно протянула ей ребенка и принялась рисовать на земле пятилучевую звезду. Закончив, она собрала вещи и молча подошла к Тассее.

Та протянула ей ребенка, но Наэми почувствовала, что целительница колеблется.

— Ты можешь мне доверять! Там, куда я отнесу ее, у нее ни в чем не будет недостатка, — пояснила она. — Ей будет хорошо. Обещаю.

Тассея кивнула и на прощание поцеловала спящую девочку.

— Илайя хотела, чтобы ее назвали Сунниваа, — бесцветным голосом сказала она.

Вдруг она кое-что вспомнила. Целительница поспешно достала талисман и положила его на одеяло.

— Этот амулет Илайя дала мне незадолго до смерти, — прошептала она. — Для Сунниваа. Позаботьтесь о том, чтобы она получила его, когда подрастет.

Наэми взяла амулет и внимательно посмотрела на него.

— Это очень ценное наследство, — серьезно сказала она. — Девочка получит его. Можешь на меня положиться.

Наэми встала в центр пентаграммы.

— Уничтожь пентаграмму, когда я уйду.

Тассея подошла ближе и протянула Наэми на прощание руку.

— Непременно. Да сохранит вас Богиня.

— И тебя тоже, целительница, — ответила туманная эльфийка. Потом пальцами начертила в воздухе запутанные знаки и тихо прошептала древние слова, открывавшие двери в междумирье.

Спустя мгновение пентаграмма опустела и Тассея осталась одна. Наломав веток, она тщательно стерла знаки на земле и затушила костер.

Ее заставил прислушаться тихий лай Брокса, напоминая, что она все же не совсем одна. Верный сторожевой пес лежал под деревом и, заслышав шаги хозяйки, тихонько заскулил.

— Брокс, о Брокс, — прошептала Тассея, ласково запуская пальцы в его извалявшуюся в листьях шерсть и осторожно осматривая пса. Правая задняя лапа была сломана.

— Похоже, ты никогда не сможешь пасти коз, — тихо сказала она собаке и принялась перевязывать ей лапу.

Потом она принялась за носилки из мягких молодых веток для мертвых девушек, чтобы пони мог тащить их за собой. Работа продвигалась медленно, с большим трудом и была закончена, только когда луны снова взошли на горизонте. Тассея отправилась в обратный путь со своей печальной ношей.

9

— Действительно поразительно, — глаза секвестора насмешливо блеснули, когда он оторвал взгляд от лежавших на столе пергаментов. Ближайшее доверенное лицо и верховный судья Ан-Рукхбара был невысок и немного сутул — эти его недостатки скрывала элегантная туника сиреневого сукна. На его лице, таком же круглом, как и живот, не было ни единой морщины, хотя секвестор был далеко не молод. Когда он заговорил снова, в уголках его губ заиграла злобная ухмылка, которую Тареку часто доводилось наблюдать. Их отношения с верховным судьей Ан-Рукхбара нельзя было назвать хорошими. Хотя открыто они и не ссорились, Тареку было прекрасно известно, что секвестор предпочел бы видеть на его посту другого человека.

— Несмотря на помощь ловца снов, вам удалось отыскать всего лишь шестерых женщин, на которых не подействовала магия красного глаза, — продолжал секвестор. — И ни у одного из детей не было Знака лун-близнецов, — он самодовольно откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. — Мы уже три лета ожидаем, что сбудется мрачное пророчество Анторка, и вот вчера ночью оно должно было исполниться. Честно говоря, я и до этого слабо верил в то, что дурак друид окажется прав, — секвестор вздохнул, но вышло неубедительно. — Как жаль, что вам не удалось найти ребенка. Не хотел бы я оказаться на вашем месте, когда вы сообщите Ан-Рукхбару о своем провале. Кажется, единственный, кто доволен результатами поисков, — это ловец. Аско-Бахрран сказал мне, что он ждет не дождется, когда сможет вернуться в свое измерение с мертвыми детьми, — он содрогнулся в притворном отвращении. — Как бы там ни было, чувствуешь облегчение, когда он наконец уходит. Жуткое создание.