Как-то на рассвете отец распахнул окно в ее комнате и тихо сказал:
— Хватит. Поднимайся. Нельзя больше так лежать, надо продолжать жить. Это еще не конец света.
Дочь посмотрела на него все тем же безучастным взглядом.
— Вставай! — приказал он.
Халифа подчинилась и встала, пошатываясь от слабости.
— Пойдем, — сказала ей мать, обняв за плечи. — Я покажу тебе кое-что.
Они вышли в сад. Под старым самшитом, где был похоронен Кур, теперь стоял широкий вазон из розового мрамора, в котором росли прекрасные белые цветы.
Невыразимо прекрасные… всегда живые…
Девушка подошла к могилке, села рядом, и наконец-то смогла заплакать. Слезы лились бесконечным потоком, очищая затуманенное наркотиками сознание, вымывая из сердца боль и принося долгожданное облегчение…
Листья старого самшита шелестели на ветру, снова и снова шепча свою нескончаемую молитву.
Над горизонтом медленно поднималось кровавое солнце.
* * *
С этого времени что-то неуловимо изменилось. Даже придя в себя, Халифа уже не была прежней девочкой. Что-то темное поселилось в ее сердце, что-то, чему она не знала названия, но оно медленно подтачивало ее изнутри.
— Все пройдет, — повторял отец. — Время все вылечит.
Но она знала — не пройдет. Не будет ей покоя, пока жив тот, кто разрушил ее размеренную жизнь, вверг ее в этот ад.
Она будет усердно заниматься. И не только магией. Больше никто не застанет ее врасплох. По просьбе девушки Мустафа приобрел для нее изящный кинжал, и теперь она носила его на цепочке под одеждой, не расставаясь с ним даже ночью.
Когда-то, у пруда, старый Кур предсказал по черной воде, что злой человек все равно найдет ее.
Пускай приходит. Она будет готова.
Тьма обрела имя — жажда мести.
Накануне отъезда в Хогвартс отец позвал Халифу в кабинет:
— Див сказал, что сегодня ночью тебя опять мучил кошмар.
Девушка свернулась клубочком в кресле, обхватив себя руками, и пробормотала:
— Мне снова снился Селим. И кровь… Кровь на моих руках. На одежде. Повсюду.
Море крови… Она окружала меня, загоняла в ловушку. Сверкали молнии… Мои руки начали светиться. Кровь вспыхнула и загорелась. Я сгорала изнутри… — девушка с мукой на лице посмотрела на отца. — Я и правда будто горела. Мне было очень жарко. Невыносимо жарко.
Мохаммед хмуро кивнул.
— Я знаю. У тебя был сильный жар. Див хотел позвать меня, но внезапно жар прекратился.
Халифа прикрыла глаза и криво усмехнулась непослушными губами:
— Я догорела, не оставив даже пепла. И все кончилось.
Отец встал и прошелся вдоль стеллажа с книгами.
— Как часто ты принимаешь мое зелье?
— Четыре раза в день.
— По полстакана?
— По целому.
Мохаммед резко обернулся.
— Оно не помогает?
Халифа пожала плечами.
— Не совсем. Оно сбивает жар, но не предотвращает его. Когда… — она осеклась.
— Тогда, в сентябре, оно мне очень хорошо помогало. И принимала я совсем чуть-чуть…
Отец задумчиво смотрел куда-то поверх ее головы. И выражение его глаз девушке не понравилось.
— Папа, что со мной? — прошептала она. — Что, уже и этот наркотик перестал на меня действовать?
Не отвечая, Мохаммед принялся передвигать книги на полке. Вытащив несколько томов, он потянулся вглубь, к стене, взмахом палочки отворил невидимую до того дверцу, явив взгляду тайник. Из него он извлек толстый фолиант в шершавом кожаном переплете, снабженном крохотным замочком.
Халифа подошла к отцу и благоговейно коснулась рукой увесистой книги.
— Ты думаешь, причина в этом?
— Не знаю. Надо еще раз все перечитать. Я должен найти ответ, — он поднял руку и потрогал лоб девушки. Дочь помотала головой:
— Нет, днем все в порядке. Только когда я сплю…
Мохаммед обнял ее.
— Не нужно нервничать. Держи себя в руках. Избегай гнева и расстройства. Да, знаю, я всегда так говорю тебе. Но после всего случившегося это стало еще актуальнее. Не позволяй эмоциям выйти из-под контроля. Спокойствие и еще раз спокойствие. Думай только о себе. Не беспокойся понапрасну.
— Папа, это не всегда получается.
— Я знаю, хайби. Может, тебе не стоит возвращаться в школу? Дома тебе будет гораздо лучше. Мы все будем рады утешить тебя. Тебе необходим хотя бы год абсолютно спокойной жизни. А когда все уляжется, ты закончишь учебу.
Халифа отстранилась, мотая головой.
— Я справлюсь, папа. В Хогвартсе все нормально. Я держусь особняком и никто не лезет в мою жизнь. Занимаюсь уроками, читаю книги. Там неплохая библиотека, — она улыбнулась. — Я даже нашла место, где можно спокойно танцевать. И меня там охраняет полтергейст, представляешь!
Мохаммед с умилением любовался ее порозовевшими щеками.
— Я рад, что ты нашла, куда выплескивать энергию. Тебе это пригодится. Я буду делать для тебя зелья посильнее и высылать в Хогвартс. Принимать их станешь не постоянно, а по мере необходимости. На всякий случай возьмешь рецепты, если вдруг что-то закончится — приготовишь сама. Сегодня сделаем первую порцию, посмотрим, как у тебя получится. Жду тебя в лаборатории после обеда.
Он вернулся к столу и положил тяжелую книгу в ящик.
— Вообще-то я еще вчера хотел поговорить с тобой об одном важном деле.
Халифа прошлась вдоль стеллажа, машинально поправляя на полках неровно стоящие книги.
