Знакомый ритуал подготовки призвал на память знакомую мелодию. В голове родился и стал постепенно нарастать привычный ритм. Все всколыхнулось так ясно, словно вернулись прежние времена — яркая нарядная толпа, блеск золота, ароматы курильниц, бренчание инструментов, пение, хлопки… Сарина и Лейла, воздев руки, выходят в круг и машут ей, подзывая к себе…
Закрыв глаза, девушка принялась тихо напевать, изгибаясь, раскачиваясь на месте.
Хрустальный звон рассыпался по комнате, отражаясь от стен.
"Селийми-сол-геджийми-зву… бусон-себьишь-имиз-бельджиби…" Она принялась притопывать. Когда мониста вошли в резонанс, установив ритм, Халифа начала танец. Музыка в голове становилась все громче, опьяняя. Одна мелодия закончилась и тут же сменилась следующей. Вскоре сырой воздух подземелья уже не морозил, а освежал.
"…анури-ей-алай-ессей… айши-кхейне-ренеми… бенерисми-вонерени… олели-лакфидеми…" Все громче, все быстрей… Мышцы приятно заныли. Хотелось порхать, свиваться и течь, словно вода… Откинувшись назад, девушка коснулась руками пола. Нет, она по-прежнему в отличной форме. Шпильки выпали, косы обрушились на спину, хлестнули по ногам, расплелись и окутали тело мягким плащом. Халифа кружилась, звеня, перетопывая, извиваясь…
И вдруг все прекратилось. Вместо музыки в голове раздались отчаянные крики…
Перед глазами возникло перекошенное лицо князя Исмаила. Хищный крючковатый нос, ярость в пронзительном взгляде. Прикосновение ледяных рук…
"Теперь ты будешь танцевать только для меня…" Всхлипнув, Халифа опустилась на ковер, сжалась в комочек и закрыла лицо руками.
Теперь тишину подземелья нарушало только ее хриплое, частое дыхание, звяканье цепочек и слышный только Халифе испуганный, оглушительный стук сердца.
Успокоившись, она открыла глаза и вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней в воздухе колыхалась полупрозрачная, восторженно-глумливая морда.
— Пивз! — резко выдохнула девушка. — О, Аллах, как же ты меня напугал!
— Хи-хи, детка, — зашелся полтергейст. — Какой танец! Честное слово, это было самое эротичное зрелище в моей жизни. Ну, не считая тех двух девчонок в душевой, лет тридцать назад…
Халифа ахнула и бросилась за мантией. Пивз хоть и полтергейст, но все же мужского рода.
— Да ладно, я уже все разглядел, — разорялся тот. — Может, Филча позвать? Пусть тоже полюбуется. Не все же кошку свою облезлую гладить… хи-хи…
— О, нет, Пивз, — взмолилась девушка, сложив ладони. — Не рассказывай никому, пожалуйста. Я не хочу, чтобы мне мешали, — и, грозно нахмурившись, прибавила: — А не то я позову Кровавого Барона, и ты сам для него спляшешь.
— Ой, напугала! — огрызнулся Пивз, присмирев однако. Увидев, что девушка принялась одеваться, он подлетел ближе, заговорщически ей подмигнул и произнес:
— Договоримся? Я никому не скажу. Буду честно хранить твой маленький секрет. А ты разрешишь мне смотреть. А? Здесь так мало развлечений. Особенно таких… — он окинул ее красноречивым взглядом.
Халифа презрительно посмотрела на него. "Да какой он, к шайтану, мужчина…" И, подумав немного, царственным жестом сбросила с плеч мантию и отвернулась к зеркалу.
— О! О! — заегозил Пивз, устраиваясь поудобнее.
— Еще хоть один звук — и тебя будет развлекать только миссис Норрис!
— Все-все! Молчу!
Пивз свято выполнял договор. Увидев его на следующее утро в Большом Зале, Халифа слегка забеспокоилась, но оказалось, совершенно напрасно. Пролетев над столом, он завис перед ней, закатил глаза, испустил томный вздох и под недоуменными взглядами остальных величаво поплыл дальше. И занялся своими обычными проказами.
С тех пор Халифа почти каждый вечер бегала в "комнату танцев". Пивз парил по комнате, не сводя с девушки глаз, и фанатично охранял ее, отвлекая Филча. Иногда даже подпевал что-то свое, хлопая в ладоши.
Но, как известно, все тайное когда-то становится явным…
Готовясь к занятию с пятикурсниками, профессор Снейп наводил порядок в кладовке, когда в классе послышались голоса — две слизеринские студентки пришли слишком рано. Дожидаясь остальных, они болтали, полагая, что одни.
— Куда же эта скромница бегает каждую ночь?
— Каждую?
— Почти. В одно и то же время, после отбоя. Возвращается часа через полтора, вся потная, уставшая, но жутко довольная, будто с праздника.
— Ну, еще бы. Знаем мы эти праздники, — усмехнулась другая.
— Ага… Интересно, с кем она празднует? Со своим или…
Снейп невольно прислушался, но в класс вошли остальные и разговор оказался прерван.
Вечером, после отбоя Мастер зелий отправился на разведку. Постоял немного у выхода из слизеринской гостиной. Тишина. Поднявшись по лестнице, поинтересовался у бодрствующего портрета:
— Кто-нибудь выходил из подземелья после отбоя? Или входил?..
— Я никого не видела, — отозвалась печальная дама на портрете.
Обитатели других портретов тоже никого не заметили, и Снейп задумался — где же прячутся голубки?
Вернувшись назад, он принялся методично проверять подземелья. И недалеко от гостиной уловил едва слышное эхо из дальнего коридора. Мастер зелий замер и прислушался. Звук повторился. Там, в одном из старых кабинетов, определенно кто-то был.
