— Хватит, — Винсент закрывает уши.
— Да, расслабься, я же давно все о вас знаю. Нашел перед кем девку нецелованную строить. Забыл, как вы меня из палатки выгоняли?!
— Спасибо, — тихо произносит Винсент.
— Да, пожалуйста. Все равно я ничего не потерял. У него еще есть парочка камер, которые я и не собираюсь выключать. А там компромат посерьезнее, чем ваш с Ясмином детский сад «голубые горшки».
Винсент истерически засмеялся, запрокинув голову.
— А я думал, небеса свалились на землю, раз Эдо отказался от выгоды, — произнес он, откашливаясь.
— Размечтался. Карнавал своего не упустит. А ты не парься так, я все решил. Правда, оставались копии, но я успешно разрулил. Похоже, все сгорело вместе с загородным домом старого торгаша. Ты меня знаешь, для меня нет неразрешимых задач.
— Я знаю, ты всегда таким был, — улыбнулся Винсент, — Помнишь, как ты прорвал кольцо обороны?
— Да, как же тогда я ловко придумал. Выползли по канализации и пустили едкий газ, крысы республиканской армии вчистую потравились.
Эдо широко улыбнулся, вспоминая о подвиге, а его товарищ от души засмеялся.
— Что? — Эдо шутливо хлопнул друга кулаком по плечу, — Скучаешь по прошлым денькам?
— Да, очень.
— Я вижу. А действительно хорошо было. Хотелось бы снова почувствовать себя одной командой.
— Непобедимое легендарное трио, — Винсент лукаво улыбнулся, — Ясмин извергает пламя из огнемета, я палю из двух кольтов, прикрывая его спину справа, а ты слева рубишь врагов острым, как наша воля к победе, мачете.
— Великая троица! Как я тоскую по вкусу пороха, — Эдо закатил глаза.
— А шутки у бензинного костра? Веет сплоченностью и истинной преданностью.
— Сантименты, ты стал романтиком? А ведь был всегда законченным циником.
— Просто, когда бы ты еще смог сказать Ясмину, что его оружие выглядит смешно.
— Стоп, стоп, — Эдо замахал руками, — Я что-то упускаю?
— Ты забыл просто. Помнишь, у нас был парень, такой блондин, вечно играл на какой-то фигне типа свистка.
— Помню, его еще блоком бетонным расплющило!
— Да, но это неважно. Так он вечно говорил, мол, огнемет оружие хорошее, но больно смешной формы. А у Ясмина действительно старая модель, там еще на конце набалдашник такой округлый.
— И что? — не понял Эдо.
— Ну, на член смахивает, представь в бою причинным местом махать перед рожей врага.
— Господи, — иронично протянул Карнавал и взялся за голову, — Феникс, у тебя одно на уме!
— Что я-то сразу? Это тот парень придумал, я лишь согласился!
— Ой, кто бы говорил, у самого-то кличка будь здоров, как пошло рифмуется, — Карнавал подмигнул.
Винсент секунду соображал, а потом залился новой волной смеха.
— Ну, хоть ожил немного, — буркнул Эдо.
Его друг отсмеялся и лукаво посмотрел на полковника.
— Ты становишься прежним, только когда вспоминаешь прошлое, — замечает Карнавал.
— Правда. Я там жив…
— А здесь?
Пауза.
— Скажи, мы боролись за такой мир?
— Нет. Но надо привыкать. Знаешь, что я думаю? — Эдо становится серьезным, — Каждый из нас мечтал о своей собственной революции, когда 5 армий сплелись воедино, соединились и мечты, приняв столь извращенные формы. А иначе быть и не могло, мы привнесли свои прекрасные стремления, которые в сумме дали уродство. Но надо жить дальше, изменять под себя нашу общаковую реальность.
— Да, про уродство ты прав… — Винсент снова стал печален.
— И уясни, у меня нет интереса подставлять тебя или Ясмина. Вы мне очень многим помогли, и я был обязан. Не люблю быть должным, поэтому сейчас мы квиты.
— Ты никогда не был нашим должником. По крайней мере, я тебя таковым не считал. Так что… Спасибо тебе, Эдо.
Винсент с грустью обводит взглядом товарища.
— Опять щенячий взгляд! — отзывается тот, — Винс, дружище, вот скажи честно, почему ты не пошлешь Ясмина куда подальше? — наконец, Эдо не выдержал, дав волю потоку накопившихся вопросов, — Я достаточно тебя знаю, чтобы поверить, что тебе действительно нравится, то, что он с тобой делает!
Винсент вымученно улыбнулся.
— Да, несомненно, было забавно видеть Ясмина в таком интересном положении на той кассете. Божество на коленях! Вот бы никогда не подумал, хотя я вообще старался не думать о ваших взаимоотношениях, — Эдо хмыкнул, — Но факт в том, что этот козел тебя убивает.
— Наверное, — рассеянно отозвался Винсент.
— Не наверное, а точно. Винс, он сделал тебя рабом, а ты никогда ни перед кем не пресмыкался. В чем дело?
— Не знаю…
— Не закрывайся, лучше слушай, — Эдо с каждым новым словом входил в раж, — Из вас двоих места в совете Пяти ты был достоин гораздо больше. Это первое. Да, несомненно, Ясмин великий человек, но его не любили солдаты так, как тебя. Он холоден и безразличен, ты же горел верой. Его холод убивает окружающих, в Ясмине нет близости к миру, к реалиям простого человека. Он сверхчеловек, его же слова. Ты же, Винс, всегда стоял рядом с людьми и все замечал. Бездушный человек сделает мир по своей выкройке, а именно, таким же бездушным, как и он сам. Пошли Ясмина, освободись от ледяного плена. Я серьезно. Нет ничего проще для тебя, чем сместить Ясмина из совета. Ты сможешь занять его место. Я бы помог… Говорю ж, из вас двоих ты мне лично ближе. Друг детства. Я даже не понимаю, как так вышло, что ты лег под него… В уме не укладывается.
