Огниво Рассвета - [49]

Переминаясь с ноги на ногу перед невысокой, о пяти ступенях, ведшей к трону лестницей, мужик тяжело сглотнул и продолжил:

— И это не в первый раз, милорд. Давеча они и свеклу, и картошку заграбастали. Всякий раз амбар запираю, и всякий же раз он взломанным оказывается. Я уже и так, и этак, и собаку на охранение оставлял, и сам глаз не смыкал, и замочищу вот такенную вешал. Все без толку. Коль эти вредители продолжат у меня таскать, так я детей да скотину вовсе без еды оставлю. А своеручно ворюг прогнать мне не в подъем…

— В какой час они обычно заявляются? — обрывая вергасившего поселенца, спросил его Лас.

— Точно не скажу, милорд. Верно, ночной порой, милорд, — живо ответствовал крестьянин, мелко кивая.

— Ожидай мой отряд к заходу солнца.

— … Благодарю, милорд, — спустя несколько секунд неловкого молчания еще чаще закивал головой мужик, начав пятиться, однако глаз по-прежнему не поднимал. — Я вам непомерно признателен. Покорнейше благодарю вас, милорд.

Едва крестьянин, ударяя челом чуть ли не о пол, скрылся за приоткрытыми дверьми залы, как Дориан Лас позволил себе, измученно выдохнув, откинуться на жесткую тронную спинку.

— Как же мне опостылели все эти слушания, — проводя ладонью по лицу, высказался северный владыка. — Всечасно одно и тоже: разбойники, паразиты, заморозки, дряхлые клячи, искореженные плуга…

— У селян не так много проблем, — вполголоса подметил советник-вельможа. — И носят они не столь глубокий характер. Ваша задача — лишь выслушивать и принимать решение…

— Я знаю, в чем состоит моя задача, Хардваль, — сердито прервал его Лас. — Не тебе меня учить.

— Прекрасно это осознаю, милорд, — так же не повышая тона, сказал казначей. — Я клоню лишь к тому, что работа хоть и рутинна, но пустякова. Все же, это ваши люди, подданные, и их нужно выслушивать, как бы вы к этому не относились. Всего-то раз в сезон можно уделить внимание вопросам толпы.

— В Омут их вопросы. Это была абсолютно полоумная идея, давать крестьянам возможность вести диалог с правителем. Домашняя скотина не курсирует к своим хозяевам по темам недокорма или излишне морящей пахоты. Я смыслю трудности того селянина. Если дело заходит о грабеже, то, безусловно, в моих интересах все разрешить, но вспомни, дорогой Хардваль, как много таких «достойных» проблем нам доводится слышать за весь процесс? Одну? Две? Не более. Достаточно просто грамоту с прошением принести, коли помощь занадобится, но устраивать эти хлеборобские разбирательства, да к тому же тратить на них целый день, самое малое, неразумно.

— Будь оно настолько неразумно, как вы глаголете, то разве ваш мудрый дедушка, да озарит его путь свет Пятерых, принял бы решение о введении слушаний?

— Проблемы у подданных появляются лишь тогда, когда власть припускает тугие узды самовластия, — ушел от ответа Лас. Впрочем, упрекнуть его в этом, само собой, никто не осмелился. — Если не давать им возможности преступать порог дворца и сбрасывать на чужие плечи свои житейские трудности, то никаких трудностей и не возникнет. Народ ленив, Хардваль. Хотя лень, как известно, способна торить самые короткие тропы — это может произойти лишь в умелых руках и при дельной голове. А у наших недалеких деревенских невеж, лень даже не тщится выйти за грани банального алырства. И выходит, что мы только поощряем это алырство, позволяя людям жаловаться мне по всяким пустякам. Большую часть из всего высказанного здесь они сильны решить самостоятельно. Однако, раз дана возможность стряхнуть этот донимающий комок своих прозаичных проблем на чужие плечи, то почему бы не воспользоваться таким шансом?

— Разум людей подвижен, милорд, — подключился к прениям эль'Массарон. — Ныне их воззрение сместилось в сторону имения определенных прав…

— Потому что мы допустили это смещение, — снова прервал уже другого собеседника герцог, зло ударяя кулаком по подлокотнику. — Держи волка на привязи — и он не посмеет откусить кормящую руку. Лишь благодаря ей вольготный зверь сможет выжить взаперти, и здесь инстинкт самосохранения вынужденно возобладает над спесью и жаждой возмездия. Но только дай ему почувствовать запах воли, дай выбор и какие-либо привилегии — перегрызет тебе шею при первой подвернувшейся возможности. Кто-то спрашивает ведомого на забивку барана, стремится ли он стать ужином? Нет, мы лишь делаем то, что угодно нам, не отвлекаясь на надуманные права. Свобода — самая глупая и бесполезная идея, лишь тормозящая рост цивилизации. Она разобщает умы. Только в кулаке сурового правителя народ можно держать совокупно, единым целым, способным противостоять любой напасти. А созданием прав мы чуть ли не подталкиваем людей к бунту, к свержению нас самих.

— Я не в силах вас переубеждать, милорд, — кивнул колдун. — Однако едва ли этот процесс обратим. Мы с каждым днем движемся к новому обществу, хочется нам того или нет. Так, видно, распорядилась Судьба. Вы весьма вольнодумны, герцог Дориан, и всегда таковым являлись. Но не думаю, что это позволит обратить поступь прогресса вспять. Над некоторыми вещами наш ум не властен.

Эти слова эль'Массарона заметно расхолодили владыку. Былую бунтарскую страсть в глазах сменило отрешенное равнодушие, заставившее герцога на некоторое время, сжав губы, замолчать.