Огни за рекой (Легионер) - [7]
— Размышляешь о вечном, герой? — тень ехидной усмешки скользит в голосе, но только тень, Маэна пришел не за этим.
— Размышляю, — покорно соглашаюсь я, и он вздыхает.
— Эх, герой! Тебе бы не здесь сидеть надо, а спать, утомившись, в объятьях жены. Или какой-нибудь страстной красотки, на худой конец.
Он все же усмехается, но по-доброму, и чуть-чуть грустно. Кряхтя, опускается на землю рядом со мной, вытягивает костлявые ноги в высоких калцеях красной кожи, и двое сопровождающий его детин, сопя, топчутся в кустах — не охрана, нет, я знаю, просто у Маэны слабое сердце, он боится далеко ходить один.
— Не спится, — пожимаю плечами.
— Бывает, — соглашается он.
Небо скоро начнет сереть. Ветер осторожно шелестит в зарослях мирта…
— Я выиграл очередную войну, — говорю тихо.
Так вышло, что Маэна единственный из них, кто понимает. Поэтому, вздохнув, добавляю еще:
— Очередную чужую войну.
Да, он понимает. Качает головой.
— Эх, Райгак! — говорит он, — молись всем богам… молись всем богам, которых только знаешь, чтобы не пришлось выигрывать свою.
Единственный, кто называет меня моим именем. Еще, разве что Дэнтер, но Дэнтер не в счет… Все остальные предпочитают избегать чужеземных слов, придумывая свои — простые и понятные, как кличка верному псу. Маэна — нет, и я благодарен ему, это помогает помнить.
Смотрит… пристально, в глаза.
— Усердно молись.
Я вздрагиваю… нет, только сердце вздрагивает от этих слов, и замирает. А я все так же сижу, почти безразлично, кручу между пальцев сухую травинку. И Маэна сидит рядом. Молчит, хоть и пришел поговорить, и я молчу… Только волосы на загривке медленно встают дыбом, щетинятся, и где-то глубоко внутри ворочается зверь.
Свою войну!
Моя война проиграна слишком давно, еще до моего рождения. Мои деды ее проиграли, не устояли перед мощью Илоя. Да и кто бы мог устоять? Илой не проиграл ни одной войны, битвы — случалось, но войны — никогда. И так будет. Двадцать лет честной службы заставили меня окончательно поверить в это. Та, давняя, война была проиграна, еще не начавшись. Не я ее проиграл, но разве важно?!
Так было!
Я все еще слышу далекие отголоски, сейчас уже тихо, едва слышно, словно шорох песка. Раньше было иначе. Громче. Я слышал рев надвигающейся бури. Но буря прошла стороной? Или это я прошел мимо?
Скорее я. Пытался пройти. Но разве от бури уйдешь?
Серебряные колокольчики тревожно звенят на ветру.
Зачем ты пришел, Маэна?
— Аттиан давно выступает за то, чтобы по окончанию консульского срока назначить тебя микойским наместником. Ты слышал, Райгак?
Он говорит медленно, старательно, официально, он не может иначе, он боится. Прежде всего — себя боится, этот старый седой цензор Овий Маэна Проб, некогда величайший из полководцев. Кроме самого себя, ему некого больше бояться. Как, пожалуй, и мне.
Да, конечно слышал — меня назначат. И я соглашусь. Бесполезно отказываться, да и зачем? Все равно не смогу стоять в стороне, не умею. Как не умею быть благоразумным в таких вещах. Но лучше сам, своими руками — не на кого потом пенять… Двадцать лет чужих войн! Я так устал.
И ветер гудит, нарастает, набирает силу, и бьет в спину колючим песком… он всегда бьет в спину, этот ветер.
Маэна пытается заглянуть в мои глаза. Ургашские, золотые, нечеловеческие глаза на человеческом лице. Он всего лишь хочет знать — как будет. Знаю ли я?
— Думаю, от тебя потребуют еще одной войны, — тихо говорит он.
Я тоже так думаю. Нет, уверен — они потребуют. На сей раз — своей! Только я вдруг окажусь на чужой стороне. Какую бы сторону не выбрал — все равно окажусь на чужой. Так уж вышло. Так уж я выбрал, давно.
Это будет последняя война. Моя война. Я знаю, сейчас огонь загорается в моих желтых глазах, огонь разливается в крови, и кровь вскипает. Я готов! Я буду сражаться. И победа будет за мной.
Так будет.
Не гадать, знать…
Завтра будет триумф!
И начало его возвестят медные трубы. Я уже слышу их рев. Это рев бури!
А может, просто рев саматских слонов.
Слоны идут мимо нас, степенно громыхая роскошью золотых украшений.
— Красотища! — шепчет юный Гай, стоящий рядом. Заворожено, с придыханием, как умеют лишь дети. Он молод, ему едва девятнадцать лет… Гай был со мной в Самате, он видел там этих слонов. Только без золота. В бою. Когда эта махина на всем скаку, с чудовищным ревом прет на тебя, и дрожит земля…
— Вот это да! — восхищается Гай.
Память — хитрая штука. Он слишком молод, ему легко забыть.
Зато помню я. Много. И не только слонов.
Илой третий день гудит разноцветной шумной толпой, не умолкая ни на миг. Победные крики солдат и переливчатые напевы кифар, дивный аромат благовоний и тяжелая вонь громадных саматских слонов, бряцанье доспехов и блеск золота. И голова гудит.
Все это время я жду, старательно принимая на поздравления и изнывая от скуки.
От грома труб звенит в ушах.
— Ты величайший герой, Атрокс! — шепчет Гай. — Куда бы ты не пошел, я пойду за тобой!
— Я бы пошел домой.
Ему все равно. Он даже не слышит. Мимо него гарцуют чудесные кони, все в перьях и славе. Золото слепит глаза. И пурпур знамен куда алее пролитой крови, даже своей. Длинноногие жирафы, верблюды, шакалы и тигры… тигры в клетках. За ними пленные в клетках. В той, что побольше — дочери царя, в той что поменьше — сыновья… мало осталось сыновей, было семеро, осталось двое, малолетних детей… За ними сам царь, когда-то великий Массиниса, теперь просто безымянный сутулый старик, чем-то неуловимо похожий на старого Маэну, у него дрожат руки и еще больше дрожит голова на тонкой шее. Он затравленно озирается по сторонам, и толпа приветствует его громкими криками. Толпа рада видеть побежденного царя.
Я должна стать женой узурпатора. Он пришел с войной в мой дом, отнял все, что было мне дорого, его войско заняло город. Он кровожадное чудовище, убийца, и я ненавижу его. Я нужна ему как трофей, как принцесса, последняя в роду, с моей помощью он собирается укрепить свою власть. Я готова убить его. Но глядя в его глаза, я вижу мальчика, которого знала когда-то, лучшего друга детства, почти брата. И мое сердце разрывается…
«Что делать, женщин у нас втрое меньше чем мужчин. Не рождаются.».
Он — Лоренцо Луци, военный трибун, бесстрашный герой, прошедший огонь и воду. Он возвращается домой спустя пять долгих лет, надеясь, что молодая жена все еще ждет его, скучает и помнит. У него большой светлый дом в предместьях Илоя, оливы и виноградники… и планы — пожить, наконец, спокойно в тишине. Она — пленница и военный трофей. У нее нет имени, нет семьи, она потеряла все, что у нее было. Осталось только упрямство и гордость. И жажда свободы. Он выиграл ее в кости. Случайно, в игре с грошовыми ставками.
Я альва-полукровка, незаконная дочь рубежного лорда. Таким, как я, рассчитывать не на что. Таких, как я, презирают. Но если случилось чудо, и сам принц обратил внимание на меня, предлагает стать его любовницей, то я, наверно, должна быть счастлива? Он молод, красив, самоуверен, и привык получать все, что захочет. Он мечта любой девушки в королевстве. Вот только я не желаю такой милости. Можно ли отказать принцу?
С милым рай и в шалаше? Что делать, если твоя любовь где-то там, в неведомой стране, которой нет на карте? Можно ли бросить налаженную обеспеченную жизнь, хорошую работу, квартиру, даже милого жениха, и убежать куда-то за горизонт, не понимая, что тебя ждет. Любовь? Он не король, не лорд, не эльф, не демон, не могучий чародей, даже не доблестный рыцарь, он просто человек, без которого ты уже не мыслишь своей жизни. Любовь сильнее? Как понять? Хорошо, если ты проваливаешься в другой мир, как в кроличью нору, и уже не можешь вернуться.
Никогда не знаешь, чем может обернуться самостоятельная жизнь. В мечтах — это новые друзья и любовь, в реальности — потери и испытания. Я не по собственной воле оказалась так далеко от дома, отец меня отправил учиться в провинциальный холодный Бер-Сухт, вместо престижной академии магии рядом с домом. Тогда я не знала, что у него есть действительно веские основания. Не знала, что это единственный шанс для меня. Магия — это усилие воли. Я должна справиться.
Кто был первым поэтом в истории человечества? В чём тайна улыбки Джоконды? Кто изображён в центре Сикстинской капеллы? Что означают слова «Коня! Коня! Всё царство за коня!»? Как Андрей Рублёв подписал «Троицу»? Что поёт «Лютнист» Караваджо?Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдёте в книге Александра Шапиро «Загадки старых мастеров».
Воровство — тяжёлое и опасное ремесло. А уж в будущем, где идёт масштабная борьба технологий — и подавно! Одно-единственное дело может прославить исполнителя на всю обитаемую вселенную, а может безвозвратно погубить его карьеру. За свою небольшую жизнь Аля успела испытать на себе все прелести и блага известности, по чистой случайности не наткнувшись на изнанку успеха. Однако за спокойствие всегда приходится платить, и чем дольше оно будет длиться, тем дороже выйдет расплата. Свежие задания, новые знакомства, неожиданные встречи и непредсказуемые ситуации… Ни одному вору не дано знать, чем обернётся очередная вылазка, и не придётся ли после неё в спешном порядке менять привычный уклад жизни.Наконец и Але пришёл припозднившийся счёт.
На месте Саши Хомутова хочет оказаться каждый: красивая девушка, любимая работа, шикарная квартира, верные друзья. Но знакомство с барменшей круто изменило его взгляды. Веселая аспирантка художественного университета, раскрашивает рутину жизнь и показывая вещи под другим углом. Крепкая дружба постепенно перерастает в нечто большее. Что же это счастливый билет или тернистый путь?
Свинцовая вода в реке переливалась и шумела на перекатах... Прохладный ветер, ещё с ночи гнал по низкому небу серые тучи. Лес неприветливо шумел вокруг и где - то, в чаще тревожно поскрипывала наполовину сломанным стволом, наклонённая к земле, сухая осина... Выйдя из густого темнохвойного леса, молодой лось прошёл по берегу, оглядываясь и прислушиваясь, и остановился на галечном берегу небольшой, неглубокой речной заводи. Плоская часть открытого берега, в весеннее половодье заливаемая водой, была покрыто зелёной травкой и осенними последними цветочками, горящими среди серо - зелёной пожухлой травы, ало-красными капельками чуть удлинённой формы.
Принцесса Лиира сделала только первый шаг к своей цели. Но уже приобрела и друзей, и любовь, и покровительство богов. И врагов, которые пожелали всё это отобрать при помощи проклятия забвения. Это можно изменить. Но путь болезненен и труден. Но дорога короче, если идти друг другу навстречу.
История о двух людях, находящихся по разные стороны баррикад, наполненная тягучей нежностью и немного грустью.