Огни на равнине - [46]

Покачиваясь, я стоял у высохшего речного русла. Оно было широким.

– Ступня, ступня! – крикнул я.

– Ступня? Какая ступня?

– Вон, смотри, там ступня. Ее отрезали от ноги, чуть выше щиколотки. Она скатилась с берега.

В этот миг я уловил вонь, слишком хорошо мне знакомую: смрад разлагающихся трупов в прибрежной деревушке.

– Гадость! – завопил я. – Это невыносимо, отвратительно!

– Да, мерзкое дело, – кивнул Нагамацу.

– Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?

– Нет, конечно нет.

– Вон, вон она!

– Да, я вижу. Наверное, какому-нибудь солдату оторвало взрывом.

В мою душу закралось дурное предчувствие.

– А как поживает твой друг? – спросил я.

– Ясуда? Нормально, с ним все в порядке. Он будет рад видеть тебя. Ладно, пойдем, пора в путь!

Дрожа от напряжения, молодой солдат помог мне сдвинуться с места, и мы медленно поковыляли вперед. Пробрались через камышовые заросли и подошли к лесу. Ужасное зловоние по-прежнему наполняло воздух.

– Ты отсюда только что появился, да? – обратился я к Нагамацу.

– Точно. Здесь, в лесу, у нас лагерь. Ну, не совсем, конечно, лагерь, но, по крайней мере, есть где прилечь.

Хорошо утоптанная стежка вела в глубь чащобы. Вдоль дорожки ветки кустов и деревьев были обрублены и подвешены для просушки – так обычно поступают филиппинцы, расчищая тропы вокруг своих поселений и одновременно заготавливая хворост. Неожиданно Нагамацу наклонился и поднял что-то с земли. Я вздрогнул. Винтовка! Сомнений у меня не осталось: именно эта винтовка блестела среди зарослей, из нее целились в меня. Но ведь Нагамацу накормил меня мясом, напоил водой, помог встать на ноги и отправиться в путь… Одно противоречило другому, и, хотя мои подозрения не находили подтверждения, дурное предчувствие так и не отступило.

Тем не менее у меня не хватило мужества подвергнуть Нагамацу допросу. Проглотив мясо мартышки, я решил отдаться на волю судьбы.

– У тебя есть патроны? – небрежно поинтересовался я у Нагамацу.

– Да, парочка еще осталась. Зазря я ни одного не потратил. Не представляю, как мы будем добывать себе пропитание и двигаться дальше, когда патроны закончатся.

– А вы давно уже здесь?

– О да! Понимаешь, Ясуда не может ходить. Говорят, на ормокском тракте засели американцы, но мы даже не в состоянии туда добраться.

– Даже если бы вы и добрались туда, тракт все равно не перешли бы.

– Нас это не беспокоит. Мы бы просто подняли руки вверх, как уже давно решил Ясуда. А вот если мы застрянем в этом лесу, точно пропадем. Оба! Но старикашка совсем не может ходить из-за своих дурацких язв.

– Как же это здорово, что ты заботишься о нем столько времени, – заметил я.

– Ха! Просто мне было бы страшно одиноко без него. Кроме того, у него есть табак.

– Из старых запасов?!

– Да, он тот еще жмот! Отрывает мне по чуть-чуть, только когда я подстреливаю мартышку и приношу ему. Смешно, сам он вообще не курит.

Лес становился все гуще, солнце почти не проникало сюда через своды деревьев. Нас окутывали сумрак и прохлада. Среди птичьего гомона я разобрал несколько выкриков: «Эй, эй ты там!»

– Вот видишь, это Ясуда, – сказал Нагамацу. – Зовет. Когда меня нет рядом, он беспомощен, как ребенок. И в то же время старый негодяй по-прежнему обожает командовать… Эй! – крикнул Нагамацу в ответ на призывы Ясуды.

Мы продрались через кусты и вышли на маленькую полянку у подножия крутого холма. В земле был обустроен примитивный квадратный очаг. Горел костер. Большой кусок полотна был привязан к веткам деревьев. Под навесом сидел Ясуда, вытянув перед собой больную ногу.

Глаза у Ясуды были навыкате, как у птицы, буро-коричневые волосы и борода торчали во все стороны длинными клочьями. Он нисколько не смутился, завидев меня.

– Это Тамура, – сказал Нагамацу.

Ясуда широко распахнул глаза и молча уставился на своего молодого приятеля. Глядя в сторону, Нагамацу сел на корточки возле него.

– Мне жаль, – пробормотал я.

Лицо Ясуды исказилось судорогой, но голос его прозвучал вполне приветливо.

– Ничего, ничего… все нормально. А теперь расскажи мне, как все было, – обратился он ко мне.

– Нагамацу обнаружил меня на речном русле. Я лежал там без сознания.

– Гм, так он обнаружил тебя, правда? А-а, понятно. Ну что ж, Тамура, видишь, я дошел до точки. Без посторонней помощи не могу сдвинуться ни на миллиметр. Вся надежда на Нагамацу. Без мяса я давно бы уже помер с голоду. А как вообще дела? Война еще не кончилась?

– Не болтай глупости, – перебил его Нагамацу. – Как по-твоему, откуда Тамура может это знать? Он, как и мы, блуждает впотьмах.

– Гм. У тебя какая-нибудь еда с собой есть, Тамура?

Я покачал головой. Наконец-то я понял, почему Ясуда с таким упреком посмотрел на своего товарища: в этом лагере я стану нахлебником, иждивенцем.

– У меня ничего нет, – ответил я. – В последнее время питаюсь травой и гусеницами.

На меня нахлынули обрывочные воспоминания, перед глазами замелькали картины прожитых дней. Неужели Бог присутствует и здесь, на полянке в лесной чащобе? Я простер к Нему руку, чтобы прикоснуться к Его Телу, но мои дрожащие пальцы схватили лишь ветерок.

– У тебя что, даже винтовки нет? – услышал я голос Ясуды.

– Нет, но у меня осталась ручная граната.