Огнепоклонники - [25]
Солнце нырнуло в густой дым, розово высветив его. Фредди отметил красоту цвета с гордостью человека причастного — оранжевое зарево на фоне закатного багрянца.
Фредди почувствовал на себе чей-то взгляд. Неохотно оторвавшись от созерцания неба, он перевел глаза на масляно лоснящуюся массу смуглой плоти рядом с собой и вздрогнул. Черные глазки индуса-лавочника резиновыми мячиками отскочили от его лица.
— Пандит-джи, как приятно, что вы здесь! — проблеял Фредди, тиская руки соседа и приникая к ним лбом.
И замер в ожидании, внутренне сжавшись и страшась продолжения, как подсудимый перед объявлением приговора — и ужасаясь, и желая, чтоб страшный миг скорее наступил и миновал.
У него снова заурчало в животе.
Процентщик высвободил руки, приблизил Фредди к своей пухлой груди, довольно долго подержал так — в знак безмолвного сочувствия — и выпустил, сам отступя на шаг.
— Какое несчастье, мой друг, какая беда! — завздыхал он. Резиновые глазки-шарики непроницаемы, на лице выражение нежнейшего сострадания. — Ах ты боже мой, вы и сами обгорели. Давайте я принесу вам отличную мазь от ожогов, жена сама делает.
— Не утруждайтесь, прошу вас, это пустяки, — заскромничал Фредди и добавил: — Как же справедлива пословица — друзья познаются в беде! Вы себе представить не можете, мой друг, как дорого мне ваше сострадание! Вы разделяете мое горе, и мне уже легче. Посмотрите, что делается, — это же целые годы труда. Работал как мул, ни днем ни ночью не знал покоя, только-только стало кое-что собираться — и вот! В одну минуту!
Фредди прищелкнул пальцами, показывая, как это — в одну минуту. И продолжал, завороженный собственным красноречием:
— Что теперь с нами будет, я просто не знаю. Маленькие дети, старушка теща — мы погибли! Погибли!
— Не теряйте мужества, мой друг, крепитесь. Вас бог любит — смотрите, какой вы красивый, молодой, сильный, восстановите все, что потеряли, а в скором времени и дело опять заведете.
— Разве что вашими молитвами и милостью бога.
Взрывоопасное напряжение в кишечнике исказило черты лица Фредди, а голосу придало убедительную жалобность.
Он хлюпнул носом и утерся о рукав.
В глазах ростовщика засветилась неподдельная тревога.
— Вы человек осмотрительный и умный, так что, я надеюсь, страховка у вас есть?
Фредди еле скрыл изумление.
— Небольшая, — пролепетал он, старательно отводя глаза.
— Все-таки, — вздохнул ростовщик, — кое-что. Утопающего и соломинка может спасти, а вам сейчас всякая малость на пользу. Пока что вам трудно поверить в это, — такой удар! — но время исцеляет все раны, а сила молитвы неодолима, молитесь, и все будет хорошо.
Он сложил губы будто для поцелуя, как делают мамаши, успокаивая малышей.
— Все обойдется, мой друг. Не буду вас задерживать, вам, конечно, хочется поскорей взглянуть на тещу. Дай бог всяческого счастья этой достойной женщине.
Пандит приподнял щепотью краешек белоснежного дхоти, пропущенного между ног на манер громадного подгузника, и отошел в сторонку.
Фредди проводил его задумчивым взглядом своих красивых глаз, которые вдруг отуманились и приняли выражение отрешенности. Значит, человек необразованный, неграмотный, по-английски только и умеет, что «йес» и «ноу»… А ему известно, что такое страхование имущества. И он не просто слышал о его существовании, но даже догадался, что лавка Фредди застрахована!
Глава 14
— Пусть все сгорит! — билась в истерике Путли. — Только спасите маму! Маму спасите!
Соседки, забыв перед лицом неминуемой трагедии о том, что огонь угрожает и им тоже, били себя в грудь и ритмично причитали: индуски «о бхагван!», мусульманки «о аллах!» — в зависимости от веры.
Пожарник снова полез вверх по стремянке, на сей раз таща здоровенную плетеную корзину, сквозь ручки которой продернута веревка, — в таких плетенках хозяйки втаскивают наверх мешки с картошкой или с углем. Пожарный спрыгнул на балкон, сбросил плетенку за перила, затянул веревку и проверил прочность узла. Оттянув веревку к краю корзины, пожарник втолкнул в корзину Джербану. Застенчиво придерживая нижнюю юбку, Джербану втиснулась в плетенку, которая оказалась настолько ей мала, что зад повис над плетеным краем. Веревки туго натянулись, очерчивая грани незримой пирамиды над ее головой.
Внизу пожарные склонились над лебедкой, готовясь к спуску груза… но стоило корзине на фут подняться над балконом, как Джербану неожиданно взвизгнула, вывернулась из плетенки и стала на ноги.
Толпа внизу разочарованно охнула.
Огонь уже облизывал балкон, и цементный пол накалился, как сковорода. Снизу неслись советы, понукания, предупреждения, сливавшиеся в неясный гул, в котором все равно ничего было не разобрать.
— Мама! — Фредди с криком пробивался через толпу.
— Сынок! — вопила Джербану. — Сыночек, что мне делать? Научи, что мне делать!
Фредди, пренебрегая опасностью, рванулся к самому огню, широко раскинул руки и крикнул:
— Прыгайте, мама! Прыгайте, я вас поймаю!
В голосе Фредди звучало отчаяние. Господи, молил он, хоть бы прыгнула! Хоть бы прыгнула, а то ведь ее сию минуту спасут!
Джербану глянула на металлически поблескивающий асфальт, на нелепую фигуру зятя, на его возбужденное запрокинутое лицо и чуть не лишилась чувств.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
В жизни героя романа Рауля Серюзье происходит чудо: из тридцативосьмилетнего респектабельного буржуа, примерного отца и преданного супруга он вдруг превращается в молодого красавца. Различные перипетии, забавные и грустные, которые приходится пережить Раулю в связи с неожиданной метаморфозой, и составляют содержание книги.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.
В настоящий сборник произведений известного турецкого писателя Яшара Кемаля включена повесть «Легенда Горы», написанная по фольклорным мотивам. В истории любви гордого и смелого горца Ахмеда и дочери паши Гульбахар автор иносказательно затрагивает важнейшие проблемы, волнующие сегодня его родину.Несколько рассказов представляют разные стороны таланта Я. Кемаля.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.