Огненный столб - [7]

У Нофрет не было причин сомневаться в этом. Сени обучила ее обязанностям служанки настолько хорошо, насколько ей позволило время. Много было сказано о царских требованиях и о том, чего ожидают от прислуги. Сени всячески подчеркивала, что важнейшими достоинствами являются молчаливость, исполнительность и полная незаметность.

Нофрет так и не научилась помалкивать, исполнительность проявляла, только специально вспоминая об этом, и уж никак не могла стать незаметной. Но она будет служить царевне, и вовсе не потому, что ходила, склонив голову и глядя только себе под ноги, как подобает прислуге.

— Давай поиграем, — предложила царевна. — Когда кто-нибудь рядом, изображай из себя безупречную служанку. Когда мы наедине, можешь говорить, что вздумается.

— Это сделка? — поинтересовалась Нофрет.

Царевна заметно насторожилась.

— Я царская дочь. Я никогда не заключаю сделок.

— Заключаешь, — возразила Нофрет. — Просто не называешь их так. Ладно, назовем это игрой. И ты не прикажешь меня высечь, чтобы я ни сказала, когда никого нет рядом.

— Смотря что ты скажешь, — ответила царевна.

3

Жизнь прислуги во дворце в Ахетатоне не слишком отличалась от жизни прислуги в богатом доме в Митанни. Так же нужно было выполнять множество разных поручений и тратить массу времени, угадывая в самых тонких, почти невразумительных намеках очередные желания хозяйки. И все же это была совсем другая жизнь.

Условия здесь были гораздо лучше, чем там, в переполненных, пропахших духами комнатах, в каких жила Нофрет. Тут она была обязана спать в ногах своей госпожи и поэтому расстилала циновку в комнате царевен, просторной и веселой, с высокими, ярко раскрашенными столбами, расписными стенами и роскошными мягкими коврами на мозаичных полах.

И еда тоже была лучше. Первой обязанностью Нофрет у новой хозяйки было пробовать всю пищу перед подачей царевне, а потом можно было доесть остатки. Боязнь проглотить отраву никогда полностью не оставляла Нофрет, но она была дочерью воина — ее учили быть смелой и презирать трусов.

Итак, она жила и ела почти как царевна, но все же была новенькой среди прислуги, которой во дворце было великое множество. Вскоре после разговора с царевной ее передали придворной даме в льняных одеждах, которая смотрела на нее с таким же презрением, как служанка, приходившая на постоялый двор, и приказала ее вымыть, осмотреть и, как она выразилась, почистить.

При этой чистке ей пришлось лишиться своих волос — роскошной, черной, отливающей на солнце красной медью вьющейся гривы, длиной почти до колен. Все остальные волосы на теле выщипали или сбрили, а потом натерли ее какой-то вонючей гадостью, чтобы убить остатки заразы, которая, как полагали эти самовлюбленные египтяне, гнездилась на ней. Нофрет стояла голая и дрожащая, пытаясь прикрыться неловкими руками, пока грубые пальцы шарили там, где им вовсе нечего было делать.

— Она девственница, — провозгласил ее мучитель.

Банная прислуга захихикала.

— Это ненадолго, — сказал один из них.

Нофрет с удовольствием выцарапала бы ему глаза, но ее ногти тоже были коротко подстрижены и подпилены.

После этих процедур у нее все болело и горело внутри и снаружи. Нофрет напоминала ободранный от коры прутик с белым концом — они смеялись и над этим, видя ее безволосую голову, бледную по сравнению с телом, коричневым от загара. Она дала себе клятву, что посчитается с ними. Как-нибудь. Когда сможет.

Нофрет проводила много времени с царевной, прислуживая ей и исполняя ее приказания, но она должна была подчиняться еще и начальнице над слугами, и управляющему дворца. Она могла стать объектом придирок любого из прислуги, кто был старше и сильнее — начиная от служанки, которая провожала ее в баню, а потом учила, как следует прислуживать царевне. Уроки Сени пошли впрок, но нужно было запомнить еще многое и все сразу. Слуг, не умевших учиться быстро, ожидала порка.

Это было совсем несправедливо и вовсе не интересно. Слабачка в глубине души Нофрет упрашивала ее пожаловаться царевне, но дочь воина распрямляла спину, поднимала голову и решала выдержать все. Даже если бы царевна и хотела, что она могла сделать? Ее вмешательство только ухудшило бы положение Нофрет, когда она снова окажется со слугами.

Девушка не помышляла о побеге, даже в снах, да и не собиралась бежать. Следовало доказать богам или Высшей Силе, кто бы ни заставил ее оказаться здесь, что она упрямей их.

Первое, что должна была выучить Нофрет после того, как ей показали весь дворец и объяснили, что она должна всякий раз пробовать еду своей хозяйки, было чудовищное количество имен и лиц высокопоставленных особ. Не только царя, царицы и их шестерых дочерей, от красавицы Меритатон до малютки Сотепенры. У царя были и наложницы, дочери его союзников, присланные ему в дар или в качестве заложниц. Главенствовала над ними хозяйка Сени, госпожа Кийа — Тадукипа из Митанни, царевна замечательной красоты, пользовавшаяся большими правами. Царь обожал ее, хотя она не родила ему ни одного ребенка. «И не родит», — шептали люди, бросая на царицу осторожные взгляды. Царица Нефертити не рассчитывала, что царь посвятит себя только ей, как можно было бы ожидать от обычного человека — царю это не дозволялось, — но и не желала, чтобы другая женщина дала ему то, чего не дала она, — сына, который будет править после него. Нофрет было любопытно знать, как царица добилась этого, если люди не врут. Такое знать полезно.