— Здорово! Небось руда сразу расплавляется?
— Не сразу, а часа через три-четыре, — ответила Майка. — Ну вот, из руды, значит, выплавляют чугун, а если надо варить сталь, так этот чугун, совсем жидкий, подвозят к мартеновской печи и, как воду, заливают туда. Он очень горячий, понимаешь?
— Понимаю, — ответил Андрюша.
— А вот тебе, пожалуйста, газопровод! — Майка указала на толстую трубу, поднятую над землёй высокими подпорками. — По нему идёт горячий газ из домны и в мартеновский и в другие цехи. Вот и вся механика. Ясно?
— Прекрасно.
— А ты тоже стал рифмами говорить! — засмеялась Майка. — Ясно — прекрасно… А еще мне папа сказал, что «Жигачёвсталь» начали строить в 1930 году. Знаешь, здесь была только пустая степь и ни одного домика, а теперь на двенадцать километров цехи тянутся!
…День был жаркий. Над «Жигачёвсталью» висело голубое бездонное небо.
Это было южное небо — чистое и хрустальное. Тёмными бархатными ночами оно покрывалось миллионами звёзд, созвездий и туманностей, и все они дрожали и мигали, словно передавали на землю таинственные сигналы; а днём это небо было без единого облачка, без единой тучки. Только иногда проплывали с далёким гулом серебряные точки — самолёты, — вот и всё, что могло нарушить его спокойную летнюю красоту. На листьях акаций, на платиновой чешуе тополей лежала густая пыль, и не было ни ветерка, ни дуновения, чтобы сбросить её и встряхнуть поникшие листья.
Ослепительно белое солнце выжигало кое-где пробивавшиеся на территории завода клочки травы, быстро сушило лужи около бетономешалок.
От духоты и пыли першило в горле, очень хотелось пить.
Когда ребята подходили к домне, навстречу им попался какой-то белобрысый мальчишка в очках с металлической оправой. Левая дужка на очках отсутствовала. Вместо неё за ухо тянулась петелька из чёрного шнурка.
Мальчишка шёл с большим ведром. В прозрачной воде плескалось солнце. Тащить ведро ему было тяжело, он перехватывал его то одной рукой, то другой.
— Эй, мальчик, заворачивай сюда! — крикнул Андрюша. — Дай напиться.
Тот поставил ведро на землю и, сплюнув сквозь зубы, юркими серыми глазами удивлённо взглянул на Андрюшу:
— А ты откуда такой выискался?
— Я? Здесь живу.
— Мы что-то таких здесь не видали.
— А теперь будете видеть…
— Ну что ж, очень приятно. Где изволите проживать?
— В доме инженерно-технических работников.
— А девчонка — твоя сестра?
— Нет… Ну, в общем, дай глоточек…
— Держи карман шире!
— Неужели жалко? — подошёл Андрюша к мальчику.
— У меня каждая кружка на учёте…
— Да мне немножко: полковшика — и хватит, — добродушно сказал Андрюша и хотел было снять с ведра ковшик, но мальчишка оттолкнул его руку;
— Не трогай, ведь сказал тебе!
Андрюша разозлился: такой маленький, а ещё руку отталкивает!
— Ты что, получить хочешь? — наступая, спросил он. — Дай сюда, говорю, ковшик!
Мальчишка отошёл на шаг от ведра и беспомощно оглянулся: Андрюша был сильней его.
Майка быстро подскочила к ведру, сняла с него ковшик и зачерпнула воды. Она пила жадно и даже нос намочила.
— Ух! — перевела она дыхание и снова зачерпнула. — Андрюша, на, бери. С этой жадиной разговаривать — от жары помрёшь!
— И не жадина! — обиделся мальчик. — Я рабочим воду несу, а вы и так напьётесь.
— Каким рабочим? — удивлённо посмотрел на него Андрюша, отрываясь от ковшика.
— Всем. Здесь у нас водопровод не работает, из колодца воду берём. Не знаешь, что ли!
— Так бы сразу и говорил, — сбавляя тон, сказал Андрюша.
— А ты не бери на силу. Узнай сначала. А то видали мы таких…
Мальчик взял у Андрюши ковшик, с усилием поднял ведро и, весь изгонувшись, шагнул вперёд.
Андрюша растерянно посмотрел ему вслед…
На территории домны работы шли полным ходом. Она вся была заполнена рабочими.
Газосварщики в синих очках, держа в одной руке горелку с голубым языком огня, а в другой — кусок толстой проволоки, сваривали железные листы.
Вверху, на самой домне, на подвесных люльках качались клепальщики и огромными, похожими на пистолеты пневматическими молотками загоняли в домну стальные заклёпки.
Огнеупорщики обматывали трубы асбестом, обкладывали их кирпичами.
Здесь работали и женщины. Они ходили в мужских брюках.
Над раскалённой от солнца домной струился горячий воздух, витала ржавая пыль.
И вдруг Андрюше пришло в голову забраться на один из пылеуловителей. Кстати, на нём почему-то рабочих не было.
— Полезем, а? — предложил он Майке. Майка взглянула на пылеуловитель:
— Нет, не полезу. Я устала.
— Эх ты, струсила! — сказал Андрюша.
— Не струсила, а устала, — повторила Майка. — И потом, я эти пылеуловители уже десять тысяч раз видела.
— А я никогда не видел.
— Ну и полезай один.
— А ты совсем нетоварищеский человек и нелюбопытная.
— Насчёт человека — это мы ещё посмотрим, кто товарищеский, а кто нет, — сказала Майка. — И ты такими обвинениями не бросайся! А любопытной Варваре в церкви нос оторвали…
Майка чем-то была рассержена. Это Андрюша почувствовал сразу. Может быть, потому, что он с тем мальчишкой грубо разговаривал…
Высокий пылеуловитель, похожий на гигантскую бутылку, со всех сторон окружали лестницы со ступеньками из тонких поржавевших прутьев.
