Огненный рай - [6]

Она снова почувствовала, что краснеет. Казалось странным и непонятным ощущать неловкость в присутствии человека, которого знаешь много лет. Но, несомненно, какое-то неуловимое напряжение появилось в их отношениях. Всматриваясь в глубину его голубых смеющихся глаз, она поняла — уже больше нет друзей по детским играм, и ей вдруг стало грустно от мысли, что нельзя вернуть прежнюю детскую беззаботность.

— Корсар в прекрасной форме и выглядит замечательно, — тихо произнесла она, решив сменить тему разговора.

Эштон взглянул на лошадь с почти отеческой любовью.

— Держу пари, что он ни в чем не уступает своему знаменитому предку Бирли Турку. — Приложив два пальца к губам, он засвистел, за высокой нотой последовала более низкая — Корсар навострил уши и нетерпеливо заржал. Бетани с любовью смотрела на лошадь и человека, тренировавшего ее.

— Откровенно признаюсь — восхищена.

— Он меня еще ни разу не подводил. Как только слышит этот свист, возвращается ко мне.

— Ты уже выступал на нем в этом сезоне?

Эштон огорченно покачал головой:

— Корсар, может быть, в отличной форме, чего не скажешь про меня — недавно выздоровел после ранения.

— Какая же я глупая гусыня, — смутилась Бетани. — Даже не поинтересовалась, как у тебя дела.

Она взяла его за руку, испытывая приятное внутреннее волнение от соприкосновения с его грубоватыми пальцами.

— Тебя ранили, Эштон?

— Подстрелили.

— Подстрелили? Боже мой! Кто?

— Один патриот, когда я стоял в карауле, охраняя оружейный склад в Форт-Джордже.

— Снова проклятые мятежники. Эти негодяи?

— Фермеры и торговцы. Священники и писатели. Твои соседи, дорогая, — засмеялся он.

— Как ты можешь смеяться? Ведь тебя могли убить.

— В английской армии мне было суждено умереть медленной смертью, — ответил он.

Внезапно ее охватил страх.

— Эштон, ты не… как Гарри, не так ли? Неужели собираешься сражаться с англичанами?

Он покачал головой:

— Не намерен ни с кем сражаться.

Страх отступил, она машинально продолжала гладить его руку, которая нередко выхаживала птенцов с пораненными крыльями, выпускала на волю собранных Гарри бабочек. У нее возникло желание коснуться его загорелой щеки и сказать что-то ласковое.

— Пора возвращаться к родителям, — проговорила она, подавляя искушение.

— А мне к своей работе, — согласился он.

Девушка направилась к двери, но затем обернулась.

— Ты меня будешь иногда брать на прогулки верхом, как прежде?

Эштон в последний раз окинул ее взглядом.

— Ничего не будет как прежде. Но я, конечно, возьму тебя на прогулку.

* * *

— Боже милостивый, каким же скучным ты стал в свои двадцать пять лет, Эштон, — с раздражением бросила Кэрри. — Как будто я не заслужила немного отдыха после того, как весь день прождала Бетани.

Он сердито взглянул на сестру и стал собирать посуду после ужина, стараясь не разбудить отца, который дремал в кресле, держа на коленях дневники, куда тщательно заносил все наблюдения о лошадях.

— Гектор Нортбридж в два раза старше тебя, Кэрри, а кроме того, покалечен на охоте. Как он может тебе нравиться?

Девушка рассмеялась и потянулась, словно кошка.

— Не будь наивным. Какое мне дело до возраста Гектора, если он дает мне все, чего хочу? — Она отвернула рукав и показала золотой браслет, инкрустированный гранатами. — Красиво, не правда ли? — Кэрри помахала рукой перед его лицом. Он сердито отвернулся и начал мыть посуду.

— Если тебе безразлична собственная репутация, подумай хотя бы об отце. Он растил тебя не для того, чтобы ты стала забавой богатых мужчин.

Она фыркнула и презрительно посмотрела в сторону дремавшего отца.

— Что он такого для меня сделал, чтобы стоило волноваться из-за него? — Она обвела рукой вокруг. — Эта грязная лачуга с прогнувшимся полом и жизнь служанки.

— У тебя есть отдельная хорошая комната в особняке и нетрудная работа горничной Бетани.

— Это не его заслуга, — возразила она, кивая головой в сторону Роджера.

— Он сделал для нас все, что мог, Кэрри.

Она сузила глаза.

— Для тебя, Эштон. Потратил практически все до последнего шиллинга, послав тебя учиться в Род-Айлендский колледж. Ты получил прекрасное образование, в то время как я должна была прислуживать никчемной дочери Синклера Уинслоу. — Она снова бросила возмущенный взгляд в сторону отца. — Что толку от твоего прекрасного образования, если ты по-прежнему вычищаешь навоз из конюшен мистера Уинслоу?

Эштон молча стиснул зубы. Сестра говорила правду, но он не хотел давать волю гневу. Пока отец не выздоровеет, придется оставаться в поместье Систоун и работать на хозяина.

— Куда ты собралась? — сердито спросил он сестру, увидев, что та направляется к двери, тряхнув каштановыми кудряшками. Девушка была очень хорошенькой, но некоторая жесткость и корыстолюбие делали ее красоту не такой привлекательной.

— Еду в город. Есть какие-нибудь возражения?

— Чэпин Пайпер хотел с тобой увидеться.

— Давай сразу договоримся. Я не желаю встречаться с Чэпином. Ради Бога, Эштон. Он сын простого печатника, практически, нищий.

— Я бы предпочел видеть тебя под руку с честным нищим, чем сидящей на коленях старого распутника.

Она фыркнула.

— Буду тебе очень признательна, если постараешься убедить Чэпина не искать со мной встреч в будущем.